Спаси моего сына
Шрифт:
Я забилась в его хватке.
— Перестань, Королёв! Тебе это не поможет! Ты покойник! Я тебя урою, тварь!!!
Бывший муж усмехнулся. Коленом раздвинул мои ноги и дёрнул молнию на ширинке.
Захар зарычал. Член бывшего мужа упирался в меня через платье, и я точно знала, что, если он сделает со мной, с нами, что хочет, я умру.
Ничего не останется.
Отвращение душило, слёзы текли не переставая.
— Да прекрати, нам же не впервой. А твой муж полюбуется. Некоторых мужиков это возбуждает. Я бы предложил ему быть третьим, но не люблю делиться. Итак уже один раз пришлось, — он ткнулся членом в меня через платье.
Я зарыдала. Толкала его от себя, но силы таяли.
Я ещё раз толкнула его. Задела карман и…
— Нет! — вскрикнула со всхлипом. Пальцы скользнули по рукояти ножа. Сквозь гул в ушах я услышала щелчок. — Нет! Никогда.
Ударила Юру ножом. Лезвие вошло тяжело и мерзко. Я ударила снова.
На лице бывшего мужа отразилось недоумение, потом ярость. Он зашипел и пошатнулся. Я оттолкнула его. Его толстовка на животе была насквозь мокрая от крови, мои руки тоже были в крови, подол лип к коленям. Нож выпал у меня из пальцев и с лязгом ударился на бетон.
— Сука, — прохрипел Юра и качнулся. Его повело из стороны в сторону, медленно он накренился и рухнул на пол.
Повисшая тишина показалась страшной. Я громко всхлипнула, прижала окровавленные пальцы к губам и бросилась к Захару.
— Вика, — он подался ко мне.
Руки не слушались. Развязывала верёвку на его запястьях и не могла поверить, что это всё. Только немного ослабила узел, Захар рванул руками. Верёвка ослабла, и я окончательно стянула её.
— Захар, — бросилась к нему на грудь.
Он поймал меня и прижал к себе.
Я разрыдалась в голос. Вдыхала его запах, стремясь перебить другой, тошнотворный, от которого так хотелось отмыться.
— Захар, я так боялась…
— Тише, тише… — он положил ладонь мне на голову.
Поцеловал в лоб, в макушку.
Я заскулила, тычась в ворот его рубашки. Никогда его запах не был таким родным и желанным, а прикосновения успокаивающими. Я почти рассыпалась и, если бы не он, темнота поглотила бы меня.
— Девочка моя… — выдавил Захар, потёрся щекой о мой висок. — Любимая…
Внезапно я уловила движение. Подняла голову и в ужасе увидела дуло пистолета, направленное Захару в спину. Ладонь Юры была покрыта кровью, а в глазах — ненависть.
— Я сдохну, но ты сдохнешь вместе со мной, — просипел он, и нажал на спусковой крючок.
Откуда у меня появились силы, не знаю. Я схватила Захара за плечо и развернула одновременно с тем, как в воздухе прогремели два выстрела.
Спину пронзила боль. Я втянула воздух и схватилась за рубашку мужа.
— Я не предательница, — шепнула ему. — Я тебя люблю, Захар… Люб…
В глазах стремительно темнело, руки слабели. Захар обхватил меня и прижал к себе. Крепко. Ещё один выстрел, размазанный уплывающим сознанием. А я прижималась к мужу и пыталась вдохнуть. Хотя бы ещё один раз, чтобы навсегда сохранить в себе его запах.
Глава 22.1
Вика
Его голос держал меня.
Как из тьмы лучиком света пробивалось «Вика, Вика, Вишенка».
Вишенка…
— Вишенка… — прошептала я, и почувствовала, как пальцы утонули в тепле руки. С огромным трудом приоткрыла глаза и наткнулась на взгляд Захара.
Вдали ревели сирены, а ног касался лёгкий ветер. Бетона не было, стен тоже. Я лежала на траве, а Захар сидел рядом.
— Ещё немного. Держись. Ты должна держаться.
— Должна? — шепнула с огромным трудом.
Было холодно. Я не чувствовала ног, тело бил озноб, и только от ладони Захара исходило живительное тепло. Губы не слушались, но я боялась не успеть сказать главное.
— Я думала, ты забрал у меня всё. А ты… Ты отдал. Прости, Захар. Пр… — голос сорвался.
— Тс-с-с, — он приложил палец к моим губам. — Молчи.
Сирены выли уже совсем рядом. Я прикрыла глаза, но Захар встряхнул меня за плечо.
— Не спи, — приказал он. — Не смей спать, Вишенка моя. Я буду называть тебя Вишенкой, как тебе?
— Вишенка… — я почти что улыбнулась. — Виш… — веки тяжелели с каждой секундой.
— Открой глаза! — рявкнул муж. — Ты должна держаться. Ради детей, ради меня. Ты слышишь? Твоя дочь ждёт тебя. И сын.
Я отрицательно мотнула головой. Моя дочь. Мой сын…
— Я нашла акуш… акушерку, — выдавила чуть слышно. — Я всё знаю. Они твои, а я…
— Ты их мать, — отрезал Захар и стиснул мои пальцы. — Только ты. Другой у них не будет.
Открыть глаза стоило неимоверных усилий, но я всё-таки это сделала. Солнце стало блёклым, небо далёким, и даже Захара я видела, как сквозь дымку. И всё же смогла окунуться в его серые глаза. Хотела дотянуться до лица, но руки отяжелели.
Машина остановилась совсем рядом. Сирена взвизгнула в последний раз, бросила на лицо мужа красно-синий блик и затихла.
— Только ты, — повторил Захар. — В моей жизни есть только одна женщина, и эта женщина — ты. Я люблю тебя, слышишь, Вик? Ты нам нужна.
— Ты меня простил? — спросила я.
Но голоса не услышала. Его не было, только движение губ и стремительно темнеющее солнце. И ещё серые глаза Захара. Такие же, как и у Инги. Если бы я выбирала цвет своего неба, оно бы было серым. И я бы падала в него. Падала и падала.
Но я проваливалась во мглу.
Люблю. Люблю… Хотела сказать, но не могла. Всё, что ещё оставалось — пробивающееся сквозь черноту тепло, но и оно рассеялось. Мгла, и я в ней. Одна, без права на большее.