Спасите наши души
Шрифт:
– Кто-то не пришел?
– Никто и не должен был... так получилось. Мне достались два билета, но на второй никто не претендовал.
– Забавно... человек получает билеты в первый ряд... да, я вас заметила, мы хорошо видим тех, кто там сидит... это второй ряд уже теряется в тенях, а первый видно. И знаем, что эти билеты просто так никому не попадают. Обычно это какие-то полезные люди. А вы? – спросила она. – Вы – полезный человек?
– Надеюсь, – ответил я. – Но, думаю, о пользе моей судить не мне.
–
Я всё-таки обдумал возможность возражений – и отбросил эту идею, как бесперспективную. Переубедить её, кажется, было очень сложно, если не невозможно.
– Случайно, – я улыбнулся. – Я действительно пришел в ваш театр, как обычный зритель, а билеты мне достались благодаря везению.
Говорить о том, кто мне дал билеты, я бы не стал даже под пытками.
– Знаете... – она внимательно посмотрела мне в глаза, и я почувствовал, что та влюбленность возвращается. – А я вам верю. Да. Всё случайно. И всё случайность. Игра судьбы. Как в «Гамлете». Жаль, мне не дали сыграть там Офелию, я очень хотела. Но Юрий Петрович сказал, что я неправильная Офелия. Мне было обидно. Вы где живете?
Переход был слишком резким, я даже слегка растерялся, но быстро собрался.
– На Речном, это север зеленой ветки, – повторился я.
– Далеко, – она чуть наклонила голову. – Но до закрытия пересадки ещё пятьдесят минут, и мы успеем. Поедем к вам?
Я обдумал эти слова, которые прозвучали очень непонятно – то ли как предложение, то ли как констатация факта. Правда, этот факт ещё не свершился.
– А Владимир?
– Володя? – эхом откликнулась она. – У Володи всё хорошо. Он полночи будет писать песни, потом эта девушка придет в себя, они немного выпьют и чудесно проведут время. Так уже было, и так будет. Не мне его менять. Но я тоже хочу чудесно провести время. Или вы против?
Я чуточку промедлил – самую малость.
– Ты, – сказал я.
– Что?
– Давай на ты?
– Можно на ты. Это правильно. Так ты против?
– Нет. Поехали, – в голове роились миллион мыслей, и не все из них были цензурные. – Точно на метро?
– Я езжу на метро. Это не страшно. Я всегда ездила на метро. До встречи с ним, после встречи с ним. Это не страшно.
Она начинала меня пугать. Мне почему-то казалось, что она – большой ребенок, и я совершаю что-то непоправимое. Приходилось встряхиваться и напоминать себе, что передо мной стояла взрослая женщина, которая была немного старше меня... или она просто так выглядела после сегодняшнего спектакля и последующих возлияний? Но играла и пила она мало, я и то больше – пил, не играл.
– Конечно, не страшно, – я улыбнулся. – Тогда пошли? По кольцу до «Белорусской», а там пересадку сделаем. Должны успеть.
[1]
[2] Поиски, кстати, могли быть чреваты – отец Чубайса был военным, в 1972-м преподавал марксизм-ленинизм в военном инженерно-техническом училище, так что любопытство к этой персоне могло привлечь внимание борцов с разведками вероятным противников. Сам Чубайс в этом году учился в 10 классе и готовился поступать в инженерно-экономический институт, откуда через пару десятков лет и десантируется во власть.
[3] «Песня о двух красивых автомобилях», 1971 год; вроде бы посвящена как раз Татьяне Иваненко.
[4] Пьесу «Покровские ворота» драматург Леонид Зорин написал в 1974 году, а фильм вышел в 1982-м.
Глава 11. «Мне сегодня болеть за обоих»
Денисов вызвал меня в четверг после обеда. С утра я честь по чести доложился его помощнику, что у меня есть данные по разрабатываемому делу, и начальник откликнулся достаточно оперативно. Впрочем, вся эта история в целом раскручивалась оперативно – я даже удивлялся, что всё выходит так складно и быстро.
– Что там у тебя? – Денисов был в хорошем настроении, но я не обманывался.
Полковник и в благодушном настроении вполне мог свернуть подчиненного в бараний рог.
– Это по делу Морозова. Морозов – это тот, что интересовался датой суда над диссидентом Буковским, – пояснил я, и Денисов кивнул – мол, дальше. – За ним было установлено наблюдение, а звонки с его телефона регистрировались без прослушивания.
– Почему так? – вяло поинтересовался он.
Словно не сам утверждал написанный мной план оперативных мероприятий. Но хозяин – барин.
– Посчитал нецелесообразным сразу делать его по полной программе, и результаты подтвердили, что это решение было правильным.
Денисов поднял одну бровь – продолжай, интересно.
– Он очевидно примыкает к диссидентскому движению, а как нам известно из других источников, члены этого движения стараются шифроваться в телефонных разговорах. Возможно, мы бы получили какие-то данные о том, что подозрительные беседы Морозов ведет, но без соответствующего ключа это будет лишь набор фраз, лишенный для нас всякого смысла. При этом для получения этой информации пришлось бы задействовать серьезные технические возможности и тратить время сотрудников, которые могли принести больше пользы нашему делу.
– О деле, значит, беспокоишься? – хмыкнул Денисов. – Ну хорошо, что о деле. Так что, получилось подцепить его?
– В основном – да. Нужна дальнейшая разработка, но уже сейчас наружное наблюдение выявило три адреса, которые Морозов обходил после работы. На двух адресах он задерживался ненадолго – от пятнадцати минут до получаса, на третьем проводил остаток вечера допоздна. Потом возвращался домой. При этом предварительно он обзванивал все три адреса, разговоры длились до двух минут. Скорее всего, просто уточнял, в силе ли предварительные договоренности. Думаю, о подробностях они договаривались при личных встречах.