Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные
Шрифт:
— Вот я ещё и посыльным не подрабатывал, — сварливо передернул мужчина. — Надо будет-сама приедет. Тебе если мешают- сам привози. Вот завтра и привози. Она как раз на приём к герцогу кассодийскому собралась…
И не дожидаясь ответной реплики, швырнул конверт на стол. Магу показалось, что целил прямо в него, но, наверно, показалось. А потом облако тумана и разряженный воздух только напомнили о госте.
***
Элис растянулась поперёк кровати. За этот день она натерлась, набегалась и намучилась на год вперёд. Хлоя оказалась до отвращения пунктуальной. Поэтому когда ведьма ещё бегала по Кварталу Мастеров городка Кассоди в поисках старого Юдзи, блондинка
Старик Юдзи был не совсем добропорядочным гражданином и привычки имел специфические. Например, попасть в его лавку можно только зная руну, которая даёт возможность видеть все, даже то, что укрыто пологом невидимости. Но это стоило того, разжиться несколькими телепортационными артефактами, которые невозможно отследить.
Опоздав на четверть часа, Элис увидела Хлою закутанную в чёрный плащ, это при палящем то солнце, с объёмным ридикюлем в руках. Лишь покачав головой своим невеселым мыслям, ведьма втолкнула блондинку в карету и они отправились к телепортационной станции. Там выбрали самое ближайшее отправление, которое закономерно было в столицу. Оттуда прыгнули в приморский городок, что по факту был одним из портов Важейского моря. Потом направились на юг королевства, где ведьма и начала инструктаж.
Она объяснила, что сейчас они будут перебираться телепортационными артефактами. Осталось выбрать куда. Хлоя настаивала на большом городе, Элис посоветовала выбрать что-то менее заметное. И там вести себя как обычная горожанка, а не благородная госпожа, то есть: поселиться не в дорогой гостинице, а в какой-нибудь квартирке, сменить наряд на более повседневный. С каждым предложением Бернар морщилась, но не перечила. В итоге сторговались на небольшом пограничном городишке у берегов моря.
Ведьма отдала ещё два амулета блондинке, объяснив как пользоваться. Оба привязала к одному своему, чтобы всегда могла если что найти девушку. Этого конечно не хотелось, но и оставлять ее вот так в неизвестности тоже было неправильно: один переход через артефакт всегда экстренный и перенесёт Бернар к Элис и наоборот. На этом и распрощались, пожелав друг другу скорчиться в ужасных муках или переломать каблуки при встрече.
Да… Враги это вам не друзья. Всегда найдут, как помянуть бранным словом.
***
Стук застал девушку в той стадии дремы, когда все происходящее кажется сном. Она не сразу отреагировала. А потом в дверь загрохотали. Прихрамывая на ногу, она добралась до стучащего. Камердинер отца с момента ее прибытия при каждом удобном случае и, надеясь, что Элис не замечает, осенял ее божественным знамением, это начинало забавлять. Вот и сейчас, прежде чем заговорить, старик взмахнул рукой, а столкнувшись со смеющими зелёными глазами одумался и чопорно уведомил, что маленькую госпожу ожидают гости в малой гостиной.
Сердце почему-то пропустило удар. Не иначе встреча с демоном повлияла на его работу, вот и сбоило при каждом удобном случае.
Только из-за этого. А никак не из-за противного некроманта, которого Алисия не ждала, но чуточку надеялась увидеть. Для чего именно, она сама не понимала. Все слова сказаны, а поступки…
Дверь в малую гостиную была приоткрыта. Элис мышкой скользнула внутрь и наткнулась взглядом на лощёного, с иголочки одетого, блондина, с тем неправильно платиновым оттенком волос. В первое мгновение она ощутила разочарование, оно верно отразилось на ее лице, потому что молодой человек с лукавой усмешкой покачал головой.
Алисия приблизилась. Бернар младший поклонился, а она и в лучших традициях благородных дам, расправив юбку, присела в книксене. Он сопроводил за руку к чайному столику, после чего занял кресло напротив.
— Что ты здесь делаешь? — разочарование из голоса убрать не удавалось. Да, она хотела увидеть другого, и от этого щемяще противно заныло внутри.
— Как порядочный мужчина, после всего случившегося я просто обязан на тебе жениться, — Эрик в своей излюбленной манере начал разговор с шутки.
— Как порядочная девица, после всего случившегося я просто обязана обчистить твой банковский счёт, — поддержала девушка и стала разливать чай в чашки из тонкого фарфора, который очень любила маменька. Он ей напоминал сервиз из детства, что был у прабабки. Та запрещала его трогать, можно было только смотреть, поэтому маленькая Леси так никогда и не узнала какой он на ощупь. А выйдя замуж, завела свои собственные сервизы, которые могла трогать, когда ей заблагорассудится и в пыли ссор даже кидать в стенку.
— Где она? — пригубив напитка, обильно сдобренный чабрецом и ромашкой, спросил мужчина.
— Совесть? — вскинутая бровь была красноречивее сотни отговорок.
— Она тоже, но я о своей сестре.
Элис наклонила голову вбок, как сова. Заметила некоторую нервозность в поведении собеседника. То и дело поджимаемые губы, касание перстня на левой руке.
— Понятия не имею, — безрадостно отозвалась ведьма.
Визави недовольно взглянул на неё, пытаясь прожечь дырку во лбу. Встал, вернув чашку на столик. Звякнул фарфор. Он подошёл к окну. Элис проследовала за ним. Остановилась за плечом тихо спросила:
— Ты знал?
— О чем? — хрипло переспросил, не оборачиваясь.
— О ней… — тема не самая приятная, но Элис надо было знать точно, — о деловом партнере вашего отца, о министре финансов, о судье…
Лицо Эрика закаменело. Застыло посмертной маской.
— Если бы я знал, неужели ты думаешь эти ублюдки до сих пор ходили по свету?
— Эдикт о дуэлях… — тонко напомнила ведьма.
— Мне было пять, когда умерла мама. Хлое семь… — он по-прежнему не смотрел на собеседницу, — она меня везде за собой таскала. Знаешь сама мелкая, вся тощая… А я ногу рассадил в саду, и она тащила в дом. А потом… Мне девять и я плохо помню, знаю хотел умереть, внутренности выворачивало. Отец вызвал лекаря и посчитал свой долг выполненным. Она несколько лун кормила меня с ложки… И меня дед забрал потом. А она осталась. В тринадцать я вернулся на лето. И моя Хлоя стала взрослой. Такая красивая, платья… Ночью, когда я возвращался с конюшни, она пробиралась через сад к своим окнам. Гулять сбегала. И возле стен дома напоролась на стекло, голой ногой напоролась. Я вытащил осколок, а она сидела и ревела… Вдруг такая же маленькая и тощая… Я ее несколько дней таскал на себе…
Он замолчал. В тишине этой была горечь, обиды, мечты… Ведьма боялась дышать, чтобы случайно не коснуться больного места.
— Я могу сколько угодно насмехаться над ее попытками женить на себе некроманта, — он развернулся и упрямо посмотрел в глаза, — сколько угодно могу называть ее глупой девчонкой, злиться на неё, обижаться, но после смерти деда, она единственная родная душа, что осталась у меня… Поэтому если бы я знал, ни один эдикт, запрет или закон не уберёг этих ублюдков от кастрации…