Спаситель Петрограда
Шрифт:
– Нашел!
– На колени заскучавшей уже Манюне плюхнулась аккуратно перевязанная упаковка новых дисков.
Барышня прочла вслух и с выражением:
– "Путиловские заводы: этапы большого пути". Ты где дрянь такую взял?
– Май фазер там фрезер... фрезеровщиком то есть работает, - с достоинством ответил Пендель.
– Мало ли какие закидоны у Путилова - пожелал цикл фильмов снять о своем предприятии. Кстати, неплохая фильма, название только дурацкое.
– Показуха, - скуксилась Маня.
–
– Это тебе не про глючный Питер врать, это монументальное творение.
– Ладно уже... Давай-ка мы отправим эту сладкую репу туда, куда надо.
– Заморским буржуинам?
– Ну не Путилову же!
– Манюня закатила глазки.
– Пусть приобщатся к шедеврам кинодокументалистики.
– Как ты только такие длинные слова умудряешься выговаривать?
– Не скрывая восхищения, Пень уставился на подружку.
– Я тебе уже говорила - я носитель...
– Да-да-да, по новой технологии, - вспомнил он.
Надо бы ей признаться, подумал Пендель. Или не надо? Не буду пока. Все равно моя шутка будет лучше.
Возницкий откровенно скучающим взглядом следил за миграциями патрона, но прерывать - не прерывал. Комарик мерил шагами комнату, время от времени поглядывая на опекаемого - не спит ли шельма?
– и продолжал рассуждать:
– ...А где одна попытка - там и вторая. Думаю, на масштабную акцию силенок у них не хватит - типа лазером тебя из космоса сбить или баллистическую ракету направить. Все-таки это не государственный заказ, просто кто-то очень Богатый оплачивает убийцу-профи.
– А зачем?
– Ты что - заболел? Чтобы императора убить. Ты знаешь, сколько всего покушений было? Убили трех Алексеев, двух Петров и пятерых Николаев.
– Я, значит, шестым был бы, ага?
– съязвил Юран.
– Да ты что, думаешь, мы их вот так, под пули, и подставляли? Да одна подготовка этих царей чего стоила. Это же миллионы. Операции, легенды, семьи липовые, обучение - все в копеечку влетало. Убийц-то в основном сразу ловили, но из них ничего не выудишь - заказчик анонимно выходил на связь.
– Брр, - помотал головой кентавр.
– Давай назад. Зачем убивать императора?
– Юра, не будь ребенком. Император убит, семьи у него нет, в стране паника...
– Э, погоди!
– Юран довольно потер руки и хлебнул минералки из горла. Что, сразу всю семью убивали?
Комарик ошеломленно посмотрел на кузнеца.
– Ты чего мелешь-то?
– Ну какая начнется паника, если царь внезапно умер, а наследник есть? Ведь официально-то у царя были наследники, да?
Ротмистр уловил, куда клонит Возницкий.
– Хочешь сказать, что заказчик не собирался узурпировать власть?
– Нет, - ответил Юран.
– Если вы решили, что это не государственный заказ, значит...
– ...никакое государство не собирается ослаблять наши политические позиции таким грязным способом, - закончил Комарик.
– Я бы так красиво не сказал...
– скромно помахал хвостом Возницкий.
– Погоди!
– Комарик оседлал стул и оказался лицом к лицу с Юраном. Тогда получается, что политика тут вовсе ни при чем?
Кентавр пожал плечами.
– Я почем знаю. Если бы ты спросил, как стремянки гнуть или стрелочные тяги ковать...
Штабс просто не находил себе места. Он вскочил и кинулся к столу, пытаясь зарисовать какую-то схему. Потом смял бумагу и выбросил в корзину.
– Вот ведь холера, все сходится!
– бубнил он.
– Он пытается извести императора... Но зачем?
– закричал ротмистр.
– Зачем ему это надо?
– А я о чем спросил?
– и Возницкий кротко взглянул на патрона.
В дверь постучали.
– Войдите!
– хором гаркнули кентавр с жандармом.
Это пришел камердинер. Он сообщил, что штабс-ротмистра Комарика приглашает к телефону полковник Исаев.
И все-таки Ваня увидел его. В смысле - крокодила. (Телевизор не считается, потому что телевизор, как утверждал папенька - это жвачка для дураков.)
Крокодил оказался здоровенной рептилией, Бог весть каким образом вставшей на задние лапы, напялившей на себя клетчатое кашемировое пальто и брюки и совершенно невероятным способом носящей ботинки, котелок и тросточку. Лапы у крокодила были длинные - что передние, что задние, - так что тот без труда отмахивал почти метровые шаги и легко вынимал из пасти дымящуюся трубку.
Ваня, будто загипнотизированный, побрел вслед за гадом, на которого на улице никто уже и внимания не обращал - столица быстро привыкает ко всему необычному, иначе бы она не была столицей. Папенька говорил, что еще до рождения Вани, даже до его женитьбы на маме, в Питере появился кентавр. И ничего, привыкли и к кентавру, не то что к крокодилу какому-нибудь.
Ящер зашел в антикварную лавку на Бармалеевой. Иван хотел было уже зайти следом, но в это время к лавке подъехал небольшой тентованный грузовик, из кузова выскочили дюжие ребята и начали вытаскивать огромный ящик.
Тотчас из лавки вышел высокий белоголовый и белобрысый толстяк с накрашенными ресницами и женским голосом начал распоряжаться, чтобы ящик несли аккуратно, не царапая. Смеясь и переругиваясь, дюжие ребята внесли ящик внутрь, потом вышли - и машина уехала.
Ваня с улицы заглянул в лавку.
Крокодила там не было.
Потоптавшись немного перед входом, Иван решился все-таки войти внутрь.
В лавке пахло благовониями, звучала восточная музыка, приглушающая чей-то разговор за бамбуковой занавеской, прикрывающей вход в глубь помещения.