Спаситель Петрограда
Шрифт:
– Мы не можем посадить на трон кентавра, - ответил шеф Девятого отделения.
– Не сажайте - от этого ничего не изменится.
– Да как вы не понимаете? Есть возможность все сделать легально - на троне сидит настоящий Романов, никаких спектаклей и инсценировок, никаких двойников и, наконец, никакой секретности.
– Это вы мне говорите, Максим Максимыч?
– усмехнулся премьер.
– Под себя копаете?
– Простите меня, Борис Абрамыч.
– Жандарм резко встал с кресла и вышел из-за стола.
Премьер поднял
– Вы глупости говорите. Да, мистификация была потрясающая, но она затянулась и скоро перестанет срабатывать. Вы сами слышали, какие в Думе ходят настроения - долой, мол, монархию, даешь президентскую республику. Государь, мол, только и делает, что путешествует, организует балы и парады в свою честь за счет государственной, а не государевой казны. Вы перестанете быть первым человеком.
Борис Абрамович нахмурился.
– Пожалуй, что так. Но что вы хотите от меня?
– Мы отыщем всех родственников Возницкого, у кого-нибудь из них наверняка тоже найдется геном Романовых, и посадим на трон...
– Вот так легко, да? А как объяснить восшествие на трон какого-то там Васи Пупкина всему миру, но самое главное - всей стране? И какие полномочия лягут на плечи будущего царя? Без политического опыта, без знаний...
– Полномочия, я думаю, те же, что записаны в конституции, - ответил Максим Максимыч.
– А вот объяснить... Думаю, необходимо рассказать все, как было.
– И кто же возьмет на себя смелость поведать об этом?
– Вы, - сказал жандарм.
– Больше некому.
Юран не спал. Он думал, что вокруг творится какая-то мышиная возня, только вот мыши какие-то... величиной со слона. Почти десять дней во дворце - об императоре ни слуху, ни духу, как будто и не было его никогда.
Раны ныли, но, слава Богу, все пули попали в мягкие ткани, жизненно важных центров не задев. Заживет до свадьбы.
Вспомнилась Лючия, в смысле - Люська. Вспомнилась и Галя, тоже, между прочим, симпатичная.
Вспомнилась мама. Маме он обещал появиться четырнадцатого, а сегодня уже шестнадцатое.
Не забыть бы ей позвонить завтра...
Семнадцатое января
Шепчук сидел за столом, будто лом проглотил. Также скованно вела себя и Дарья Михайловна Васильчикова, хозяйка квартиры, и только ее муж Филарет с Идеей Петровной оживленно болтали.
Вчера Георгий вместе с Розой и Ирой уговорили Идею Петровну не ехать в Питер на ночь глядя, а отложить поездку на утро. Та согласилась, как ни странно, с условием, что Шепчук переночует у них. О, женское коварство! Если бы знал Ювенальевич - ни за что бы не остался на ночь, нашел бы постоялый двор: ровно в пять утра мама Юры подняла на ноги весь дом и сказала, что пора ехать. Пока умылись, пока позавтракали, пока то да се - прошел час, за ночь дорога сильно обледенела, так что по прямой дороге добрались до Питера к восьми утра и к девяти добрались до Васильчиковых.
– Чаю?
– Дарья Михайловна посмотрела на Шепчука.
– Лучше водки.
– Ювенальевич был явно не в духе и жалел уже, что связался с Юриной мамой.
– С утра?
– Госпожа Васильчикова округлила глаза.
– Что вы, это шутка!
– замахал руками Георгий.
– Я ведь за рулем.
Тут дверь в комнату распахнулась и на пороге возник Ваня. У кадетов на сегодня назначено было первенство по плаванию, в бассейн нужно было прийти к полудню, так что Иван позволил себе поваляться в постели подольше. Но едва он услышал, что кто-то с утра пришел, как поспешил встать и привести себя в порядок. Так что теперь он предстал перед гостями свежим и бодрым.
– Доброе утро, - поздоровался он.
Мужчина в очках и с бородой, казалось, где-то попадался Ивану на глаза, а вот полная пожилая женщина - Иван про себя назвал ее бабушкой - была совсем незнакомой.
– Доброе, - хором ответили взрослые.
– Это сынок ваш?
– спросила бабушка у папы.
– Как звать?
– Иваном.
– Папа опередил маму, которая только-только собралась ответить.
– Филаретыч, познакомься - это наша родственница, Идея Петровна. А это, - он обернулся в сторону полузнакомого дяденьки, - Георгий Ювенальевич Шепчук.
– Да?
– Иван задохнулся.
– Я вас узнал, вы про осень поете.
Шепчук не знал, куда деваться. Он по профессии был педагогом и даже некоторое время преподавал рисование в татарской деревне под Уфой, но с тех пор напрочь забыл, как общаться с незнакомыми детьми.
– Ой, что ж это я!
– встрепенулась вдруг Идея Петровна.
– Я фотоальбом с собой принесла, показать всех-то...
Ювенальевич готов был наброситься на бабку и задушить ее. Какого лешего он вообще поперся в этот Волхов, ведь мог просто позвонить.
Тем не менее все пересели на диван, Идея Петровна раскрыла на своих коленях потрепанный семейный альбом и начала представлять всех, начиная с двоюродного дяди Филарета Ильича - Марян-Густава Возницкого.
Шок ожидал всех на десятой странице альбома.
С фотографии улыбался щербатым ртом не кто иной, как Ваня Васильчиков.
– Мамочки, - простонала Дарья Михайловна.
– Господи, Божья твоя воля, - перекрестилась Идея Петровна.
Шепчук присвистнул. Филарет Ильич потер виски.
– А почему я без зубов?
– немного обиженно спросил Ваня.
От дарения императору живого крокодила пришлось отказаться: откуда неучтенный крокодил в Питере? Кто его ввез? А лицензия где? Проверят обязательно.
Вторым затруднением являлась охрана. Вносить живого крокодила в приемный зал было бы небезопасно и трудоемко, эффект не оправдывал затраты.
Ну и, в-третьих, зачем государю живой крокодил? На цепь он его посадит, что ли?
– А чучело крокодила?
– предложил чешуйчатый, разглядывая висящий на люстре муляж крокодильчика.