Спаситель
Шрифт:
— Нет, за мою веру пить не будем, — сказал Майк, поднимая свой стакан. — Выпьем за то, чтобы мы выжили, и сумели оставить после себя нормальных здоровых детей. А также вырастить их, и ещё, чтобы им не досталось того, что досталось нам.
— Можно и за это выпить, — ответил Вик. — Только все равно все не так будет. Каждому поколению достается свое испытание, в этом есть особый смысл. Они выпили и закусили.
— Расскажи, куда ты нас поведешь завтра, — сказал Майк. — А то вдруг мне тебя опять захочется тебя убить, когда мы снова встретимся с какой-нибудь бандой.
— Сначала мы пойдем по району, где банд нет, — сказал Вик. — Дома там были старыми и ветхими, они все и развалились под ударной волной. Людей там почти нет, встречаются в основном одиночки, вроде меня. Правда, потому мы выйдем туда, где нам могут встретиться мальчишки, но с ними я смогу договориться.
— Мальчишки? — удивленно поднял брови Майк.
— Дети разных возрастов, но они совсем не безобидны, стрелять они тоже умеют, — сказал Вик. — Но если будем себя вести тихо, то спокойно дойдем до дороги, которая тебе нужна, а вот что будет дальше, я пока ничего не знаю.
— То, что будет дальше, я сам знаю, — сказал Майк. — До следующего города километров тридцать по ровной дороге. Но можно будет город обойти и выйти на железную дорогу, по ней меня везли. Сейчас, когда война закончилась, не думаю, что на ней будет оживленное движение, вот по рельсам и пойдем.
— Раз есть движение, значит, кто-то должен охранять дорогу, — сказал Вик. — А у меня с властью сложные отношения. Документов нет, кто я такой неизвестно. Могут арестовать и расстрелять без суда и следствия по законам военного времени.
— Могут, — согласился Майк. — Времена тяжелые, но скоро все изменится. Война закончилась, сейчас люди начнут понемногу восстанавливать то, что было разрушено, и строить новую жизнь.
— Не скоро, — мрачно отозвался Вик. — Это просто небольшая передышка между войнами. Войны ещё будут, хоть и без ядерного оружия.
— Сейчас воевать некому, — сказал Майк. — Все, кто воевал, сейчас свои раны зализывают. Да, и солнца нет. С каждым годом становится все холоднее, тут уж не до войны, сейчас главное выживание.
— Тут ты прав, — вздохнул Вик. — Земля без солнца понемногу остывает, растения, животные и люди, которые не смогут приспособиться к этому холоду, все умрут.
— Тебя послушать, так получается, что все человечество скоро исчезнет, — покачал головой Майк. — И наступит новый ледниковый период.
— Нет, я так не думаю, — сказал Вик. — Точнее знаю, что будет не так.
— Откуда ты это можешь знать? Опять от своего Нострадамуса?
— Не только от него, — ответил Вик, разливая водку по стаканам. — Хоть он тоже говорил, что человечество будет существовать после этой войны ещё пять тысяч лет.
— Вот видишь, — сказал Майк, поднимая свой стакан. — Даже твой Нострадамус говорит о том, что мы еще будем жить, вот давай за это и выпьем. Они выпили.
— Выходит, мы выживем, — сказал Майк. — Это утешает.
— Не мы, а человечество, — поправил Вик. — Насчет нас с тобой он ничего не говорил, мы его не интересовали…
— А жаль, — улыбнулся Майк. — Так глядишь, я бы знал, сколько ещё проживу.
— Ну, это-то и я могу сказать, — улыбнулся Вик. — Ты проживешь нормальную достаточно длинную жизнь.
— Вот ещё бы я тебе поверил, тогда было бы весьма хорошо, — сказал Майк, растягиваясь на нарах. — Будем спать, завтра идти дальше. Но перед сном можешь рассказать о новом ледниковом периоде…
— Не будет его, — сказал Вик, одевая ещё на себя один свитер. — Солнце лет через семь снова появится, поэтому он просто не успеет начаться. Люди выживут, вопрос только в том, сколько их останется, и чем они будут питаться, мамонтов-то ещё наши далекие предки истребили…
Ответа он не дождался, Майк уже спал, крепко сжимая во сне рукоятку пистолета. Вик пожал плечами и тоже закрыл глаза.
Наутро, если можно назвать утром, когда солнца нет, а небо затянуто плотными тучами, Майк все-таки выкупался в реке, решив, что кратковременное пребывание в радиоактивной воде не может сильно отразиться на его здоровье.
Здесь в этом районе все было радиоактивно, хоть был взорван всего один город с большим металлургическим заводом, но этот взрыв отравил всю округу, да и бомба была не маленькой. От самого города металлургов ничего не осталось, кроме выжженной ровной площадки.
Майк вздохнул и еще раз с тоской подумал, что, когда он сошел с поезда, то совершил самую большую ошибку в своей жизни, а может даже и роковую. Что он хотел здесь увидеть? Что хотел понять? Пока он не встретил ничего из того, с чем раньше уже не встречался.
Все то, что он видел вокруг, можно было увидеть в любом месте, где взрывались ядерные бомбы. Везде происходило одно и то же, появлялись банды из умирающих и гниющих заживо людей, пытающихся защитить свои последние источники пищи и отдалить свою смерть, но шансов выжить у них не было, да и не могло быть. Они все были обречены…
И Вик прав, земля рожает с каждым днем все меньше и меньше, даже тем, кому повезло, и он оказался вдали от войны, тоже будет трудно выживать.
Но Вик сказал, что солнца ещё не будет семь лет, а потом оно все-таки появится. Интересно откуда он это знает? Майк посмотрел на Вика, тот ел тушенку, задумчиво глядя в серый сумрак. Майк тоже достал ложку и сел рядом.
— Ты сказал, что солнце появится только через семь лет, откуда ты это знаешь? — спросил он.
— Я видел это в одном из своих снов, — сказал Вик. — Но, если ты думаешь, что оно сразу начнет согревать землю, то ты ошибаешься. Небо ещё будет долго очищаться. Через семь лет люди просто смогут впервые увидеть солнце в прорехи туч, а по-настоящему оно вернется лет через десять.
— Понятно, — пробормотал Майк. — Значит надо настраиваться на десять лет, а это уже много. Будет холодно, на земле ничего не будет расти, и мы все умрем…