Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)
Шрифт:
Он вышел из-за стола и проводил ее до двери.
– Держи хвост морковкой, – сказал он. Майкл показал на петицию на своем столе. – Я подумаю, что с этим можно сделать. А ты просто сосредоточься на своей работе.
Вечером она заехала в студию, чтобы показать Тому рисунок для своего нового витража: разноцветные воздушные шары, парящие над зеленым лугом. Это было несколько сложнее того, чем занималась до сих пор. Она уже представляла, как эта композиция будет смотреться на окне детской.
Когда она вошла в студию, Том оторвал глаза от рабочего
– Привет. – Она достала рулон миллиметровки из тубуса. – Как жизнь?
– Трудно сказать. – Голос Тома звучал натянуто, и когда Оливия посмотрела на него, он сложил руки на груди.
– Что-то не так?
– Я много думал об этом, Оливия, – сказал он. – Я не уверен, что смогу учить вас дальше.
Глядя на него, она спрашивала себя, стояла ли его подпись под петицией.
– Это из-за того, что обо мне сказал Джонатан Крамер?
– Это из-за того, что я не знаю, чему верить. Потому что я считаю, что вы рисковали жизнью моего очень близкого друга. Очень дорогого друга. – У него в глазах стояли настоящие слезы, готовые скатиться с бесцветных ресниц.
Оливия подбоченилась, остановившись прямо против него.
– Я сделала для нее все, что могла, Том: Я не убивала ее. Мне кажется, люди обвиняют меня, потому что Захария Пойнтер слишком далеко и его нельзя увидеть. Если они будут обвинять его, это не даст им никакого удовлетворения. Поэтому козлом отпущения стала я. Но я клянусь вам, Том, я сделала все, что могла.
– Может быть, вы и сделали, Оливия. Я не могу судить. Я только знаю, что не смогу сидеть с вами здесь неделя за неделей, позволяя использовать стекло и инструменты Энни, ее…
– Хорошо. – Она взяла тубус. – Вы приняли решение.
– Я могу назвать вам нескольких художников, у которых вы можете учиться. Но должен предупредить, что круг художников здесь весьма узок, и я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из них захочет взять вас прямо сейчас.
Она убрала миллиметровку обратно в тубус и без лишних слов покинула студию, не придержав за собой дверь, которая со страшной силой хлопнула у нее за спиной. Несколько человек на стоянке обернулись в ее сторону. Знали ли они, кто она такая? Знали ли это все вокруг? Она села в машину и, на тот случай, если за ней кто-нибудь наблюдает, выехала на улицу, прежде чем разрыдаться.
На следующий день она дежурила в отделении скорой помощи. Вечером, когда ее смена уже почти закончилась, позвонили и сообщили о лобовом столкновении на трассе. Водитель одной машины отделался несколькими царапинами, а водитель другой – женщина двадцати с небольшим лет – получила серьезную травму, и ее отправили в отделение на машине скорой помощи.
– Нам нужен второй врач, – сказала Оливии Кейти, готовя операционную.
– Знаю. – В голосе Кейти слышалась нерешительность. – Но сегодня в резерве Джонатан.
Оливия тщательно мыла руки.
– Ладно, – сказала она. – Все равно надо вызвать его сюда.
Раненая женщина и Джонатан прибыли одновременно. Двигаясь к операционной, Джонатан на
– Она не пристегнулась ремнем безопасности, – сказал санитар. – Хорошо еще, что она зацепилась за руль, иначе бы вылетела через лобовое стекло.
– Готовьте оборудование для стабилизации спинальной травмы, – сказала Оливия Кейти. – Сделайте анализ крови и заодно проверьте уровень алкоголя. – Ей показалось, что от женщины пахнет спиртным.
Джонатан начал подсоединять пациентку к капельнице.
– Вертолет уже в воздухе? – спросил он Линн Уилкс. Та кивнула. – Мы стабилизируем ее и отправим. – Он посмотрел через пациентку на Оливию и с сарказмом в голосе добавил: – Или вы хотите поиграть с ней в доктора?
Оливия промолчала. Она не знала, что делать дальше с этой пациенткой. Давление у нее было девяносто пять на шестьдесят. Внешне это была стройная женщина в хорошей физической форме. Нормально ли для нее такое давление, или же оно свидетельствует о какой-то серьезной травме?
– Пульс – сто десять. – Кейти бросила взгляд на Оливию.
Оливия осторожно пальпировала живот женщины.
– Живот твердый, – сказала она, перемещая пальцы к левому боку. Женщина вдруг застонала, пытаясь отодвинуться от рук Оливии. Была ли это реакция на прикосновение к гематоме, или же у нее разорвана селезенка?
– Давайте вскроем брюшную полость, – сказала Оливия.
Джонатан хмуро взглянул на нее.
– У нас нет времени. Вы хотите еще одну дамочку отправить на тот свет?
Оливия больше ничего не сказала. Она следовала указаниям Джонатана, помогая ему подготовить женщину к транспортировке. Наблюдая, как пострадавшую переносят к вертолету, Оливия почувствовала, что у нее кружится голова. Она вернулась в свой кабинет, ступая слабыми непослушными ногами, села за стол, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Она струсила. Почему она позволила Джонатану запугать себя?
Она должна была настоять на своем. Но теперь она боялась. Нет, не Джонатана, не потерять свою работу, она боялась принять неверное решение. Если бы прямо сейчас, когда она сидит за столом и ее трясет и тошнит, кто-нибудь спросил, уверена ли она, что приняла правильное решение в случае с Энни, она не смогла бы ответить.
Поздно вечером она позвонила в больницу «Эмерсон мемориал» и узнала, что у пострадавшей действительно был разрыв селезенки. Джонатан оказался прав: лишние минуты, которые ушли бы на вскрытие брюшной полости, могли стоить ее пациентке жизни. Оливия расплакалась, частью от облегчения, что у пациентки все обошлось, частью от того, что оказалась не права и теперь не могла доверять своей способности принимать Правильные решения.