Спасти Осень
Шрифт:
— Но и не плохой, — сказала я, склоняясь к его лицу.
— Ты разочаруешься, Роза, если продолжишь верить в светлый образ.
— А, может, ты просто сам не слишком хорошо себя знаешь?
Он приподнялся, и наши губы почти соприкоснулись.
— А, может, ты просто милый наивный лисёнок, которого легко обмануть? Просто меня привлекает глубинная магия, которую постигают десятилетиями, в то время как другие предпочитают нечто более простое и понятное. Я преследую свои цели, Розана.
Он отстранился,
— Ладно. Пусть ты негодяй. Будем дальше мыться?
— Я тебя рассердил?
— Всегда неприятно, когда кто-то, говоря о своей честности, многое скрывает.
— Можно быть честным и при этом хранить тайны. Я не хочу, чтобы в моей душе копались. Даже друзья.
Он принялся смывать остатки мыла, а я отвернулась, скручивая косу на макушке. Он имел право хранить тайны, а я хотела узнать его лучше. Станет ли он доверять мне настолько, что откроет своё сердце? И стоило ли перешагивать через гордость ради этой нелепой любви? Служанка и тёмный колдун, хороша парочка!
А Ракх между тем вылез из ванной и быстро вытерся. Я слышала, как он одевается, но поборола желание взглянуть на мужчину хоть одним глазком.
— Я отвратил тебя? Это хорошо, — сказал он.
Я решила поменять тему.
— Что с нами будет? Что станет с Аником?
Подошла и как ни в чём ни бывало принялась застёгивать пуговицы у него на рубашке.
— Придётся уехать из столицы. — Он отдышался. — Прости. Меня мутит. Насчет Аника ничего не могу сказать…
Он схватился за стену, и я привычно подставила плечо.
— Моя хрупкая помощница, — с удивительной нежностью сказал мужчина. — Спасибо.
Я не могла ответить. Снова в горле скопились слёзы, к тому же этот день меня совершенно измотал. Когда мы с Ракхом доплелись до его комнаты, оба едва держались на ногах.
— Прошу тебя, ложись на мою кровать, а я лягу в лаборатории на диване. Так будет безопаснее всего.
— Как скажешь, — отозвалась я печально. — Что будем делать с твоим пальцем?
— Я сейчас кое-что выпью, намажу…
— Позволь мне.
— Ладно, — кивнул он. — Найди в комоде коробочку с ампулами. Это лекарства на случай сильного отравления магией, ну и при разных других повреждениях. — Мужчина усмехнулся: — Зуруб — гордый болван. Он так радовался предательству Аника, что не сообразил самого главного: я бы никогда не создал яд, от которого не ведаю противоядия.
— Ты умница, — отозвалась я, устало улыбаясь. — И, кстати, ляжешь здесь. Я должна приглядывать за тобой, понимаешь? Мало ли, что случится.
— Ты права, — неожиданно быстро согласился мужчина. — Мне нужно отлежаться. Несколько часов, день максимум. Потом уедем.
— Но если они следят за домом…
— Тэм предупредит. Ты его знаешь, он всегда на страже. Днём будет отсыпаться. Кстати, приведи сюда своего зверька, как закончим. Нехорошо, что он сидит там в одиночестве.
— Правда можно?
— Угу.
Я зашла в лабораторию за лекарствами, перевязала то ли сломанный, то ли просто сильно ушибленный палец, и, под чутким руководством Ракха, создала какое-то вонючее зелье.
— Пожалуйста, налей мне побольше воды. Боюсь, иначе я это не протолкну.
Я выполнила его просьбу, и мужчина одним махом осушил склянку. С минуту он сидел на постели, а я наблюдала, как бледнеет его лицо.
— Демоны, я должен отойти… Если успею…
— В чём дело?
— Тошнит.
Хорошо, что тазик был поблизости. Плохо, что Ракх сопротивлялся моей помощи. Конечно, в такие мгновения люди красивыми не бывают, но я точно знала, что он мне не противен.
— Ну, ну, всё будет хорошо, — и я погладила его по спине.
Ракх нашёл в себе силы усмехнуться.
— Это только начало, белочка.
И он как всегда оказался прав — его страдания были кошмарны. Его не просто рвало — выворачивало, притом с кровью. Ему было дико больно, одежда промокла насквозь, а тело сотрясала крупная дрожь. Куда уж там отлежаться пару часиков! К рассвету от Ракха не осталось ничего, кроме глаз. Он даже не мог больше поднимать голову — истощённый, измученный, бледный. Я пыталась напоить его, но всё, что он выпивал, тотчас выходило. Только к полудню мужчина, свернувшись клубком, забылся трудным сном на краю постели, и я поднялась, потирая затёкшие ноги.
Нужно было накормить и выгулять лисицу, да и самой немного поесть, чтобы были силы и дальше заботиться о Ракхе. Мне было страшно отойти от него даже не минутку. Я позволила себе только взять чистую одежду, умыться и переодеться, а потом села дежурить у кровати, закрыв дверь в лабораторию, куда лиса так хотела проникнуть. Удивительно, но Кутя вела себя мирно, и ела спокойно, однако после завтрака ей понадобилось на улицу. Я понимала, что зверь и так терпел слишком долго, и решила, что выпущу её в зимний сад. Оставалось надеяться, что она вернётся быстро.
Ракх метался во сне, хватал ртом воздух, иногда едва слышно стонал. Всё его тело было напряжено, и я не придумала ничего лучше, чем просто ласково поглаживать его по спине и плечам. А когда он перевернулся, решительно расстегнула на мужчине рубашку и стала легкими, нежными прикосновениями массировать его живот. И снова чуть не расплакалась, когда он пробормотал едва слышно:
— Спасибо, лисёнок. Так… хорошо.
Ему было легче, когда я его касалась. Не намного, но всё же легче! И снова к горлу подступили слёзы, снова защемило сердце. Пусть только поправится, я его так крепко поцелую, что он на всю жизнь эту сладость запомнит!