Спасти Осень
Шрифт:
Я рассмеялась, и уверенно коснулась тонкой ниточки. Энергичный червячок оказался прохладным, и от него отчётливо пахло мятой.
— Так-с, милый, сейчас я тебя… Ого, вот так он извивается!
— Крепче держи за хвост, — с улыбкой посоветовал Ракх.
Оказывается, это было не столько нудное, сколько весёлое занятие. Энергии не хотели сдаться без боя, они жглись, дрожали, выделяли воду и какие-то липкие капли, похожие на мёд, а ещё неистово тёрлись друг о друга, отчего на поимку одного только белого у нас ушёл почти час. Правда, вдвоём справляться с ниточками было намного легче, и я не могла представить, как Ракх делал это в одиночку. Вскоре мы уже запихали зелёную и рыжую энергии в отдельные баночки, и принялись за чёрную, в ярких искрах, которая была самой бешеной из всех. Даже когда её удалось вытащить, она не хотела сдаваться без боя, и попыталась спрятаться у Ракха в волосах, потом под рубашкой, а потом и вовсе заползла ему в штаны. Пришлось мужчине раздеваться, да побыстрее, пока энергия не решила удрать через штанину в трещину меж половицами. Мы хохотали, как безумные, и в конечном итоге с величайшим трудом упихали шипящего червячка в большую склянку.
Ракх поправил съехавшую повязку — почему-то после ухода матери он её так и не снял.
— Надо бы одеться.
Я подняла его рубашку.
— Она вся липкая.
— Твоё платье тоже перепачкано.
Мы одновременно шагнули к сумкам, хотя и знали, что вещей на замену там раз-два и обчёлся. У Ракха были, конечно, свежие рубашки, а вот у меня оставалось всего одно платье взамен бархатного — из коричневого, в синюю клетку, сукна, простое и элегантное, но далеко не такое красивое, как синее.
— Главное, что колготы удалось починить, — рассудила я. — А то с каждым днём становится всё холоднее.
— Это моя вина — надо было дать тебе фартук.
— Ничего. Я почищу его, просто нужно проявить терпение.
Мужчина кивнул. Он стоял передо мной в одном белье и был абсолютно расслаблен. Я снова увидела нарисованную на его теле птицу, и подумала о том, кто делал Ракху татуировку.
— Мой старый приятель, — отозвался на мои мысли мужчина. — Сапсан.
— Откуда ты узнал, что я?..
— Просто ты смотришь на рисунок, и почему-то не решаешься спросить.
— Да потому что я постоянно только и делаю, что задаю вопросы…
— …ведь я редко когда добровольно рассказываю о себе, — усмехнулся он. — Не стесняйся. Я не сержусь на любопытство.
Я подошла ближе и коснулась его лопаток.
— А больно было делать?
— Неприятно, особенно когда по кости. К тому же нежелательно шевелиться, а в такие моменты обязательно начинает чесаться пятка или нос.
Я рассмеялась, поглаживая красивые тёмные перья.
— И долго?
— Часов десять при первом заходе, и потом ещё столько же.
— Ого! Тут не только пятки будут чесаться… Она так здорово детализирована, как живая прямо! Значит, Сапсан — художник?
— Да, отчасти. Он практикует магию иллюзий на невероятно высоком уровне. Я вот могу изменять себя, но потом всегда долго восстанавливаюсь, а он живёт в облике многих несуществующих во плоти людей — мужчин и женщин, и даже в ус не дует.
— Поэтому его не могут поймать Зуруб и его люди?
— Верно. Они просто не знают, кем он является, не ведают всех его ипостасей, а отследить магию иллюзий чрезвычайно сложно. — Мужчина усмехнулся, повернувшись и положив пальцы мне на плечи. — Мы с ним оба предпочли сложные дисциплины, оба преуспели, и оба не обрели в знаниях счастья.
— Значит ли это, что ты разочаровался в своей мечте?
— Пожалуй, — задумчиво отозвался Ракх, поглаживая мои плечи. — Или не оправдал надежд магии. Мне одинаково хотелось и могущества, и домашнего тепла… Раньше. Сейчас я уже не знаю, чего хочу.
Я подняла руку и погладила его по колючей щеке.
— Уверена, со временем ты разберёшься. Новые мечты порой появляются совершенно внезапно, и старые могут вновь ярко разгореться.
Ракх склонился, пытливо заглядывая мне в глаза.
— О чём мечтаешь ты, Роза?
— О постоянстве в собственной жизни, — брякнула я и поспешно добавила: — Ну, то есть не совсем. Мне нравится путешествовать, узнавать новые места… Я просто хочу быть уверена, что никогда не подведу тех, кто мне дорог. Я мечтаю быть сильной, хочу развиваться в магии, но не ради превосходства…
— То есть не зацикливаться, как я, — с улыбкой сказал Ракх.
— Я не это имела в виду…
Но мужчина рассмеялся, и, поцеловав меня в щёку, стал надевать рубашку.
— Знаю. Ты хочешь беречь тех, кто тебе дорог, и быть счастливой рядом с ними.
— И любить, — кивнула я. — Открыто. А ещё я мечтаю найти землю, где приживётся великанский жёлудь.
Ракх застегнул пуговицы бирюзовой рубашки, натянул коричневые кожаные брюки.
— Понятно, — сказал он.
По его лицу было видно, что он снова о чём-то крепко задумался.
— Тебе идут эти цвета, — улыбнулась я. — Пожалуй, и мне следует одеться. Поможешь с завязками?
— После всех узлов, что мы развязали, справиться с твоими ленточками не станет проблемой.
И, едва он завязал последний бантик, как в дверь постучали.
— Это Аник, — сказала я с улыбкой. — Снова что-то случилось.
— Откуда ты знаешь? — театрально удивился Ракх.
А лет и правда выглядел взволнованным, и сразу перешёл к делу.
— Роза, там твои родители идут, и, кажется, отец не в настроении. Вроде решил, что ты обманщица и самозванка, мать не слушает, ругается… А меня вообще послал куда подальше.
Моё доброе настроение разом улетучилось.
— Если он хочет скандала — я ему его устрою.
Взяла накидку, хотела было выскочить в коридор, но Ракх удержал.
— Тебе это не нужно. Пусть приходят сюда.
— Но, Ракх…
— Ты не такая, Роза, — сказал он. — Не станешь делать назло, не решишь второпях. Останься собой, сейчас это особенно важно. Ну а мы будем рядом, и не дадим тебя в обиду.
— Конечно, — кивнул Аник. — Вроде как не чужие люди!
Я многозначительно посмотрела на лета, но он только смело улыбнулся в ответ. И тотчас из коридора донеслись знакомые голоса. Судя по тону отца, он готов был стереть меня в порошок, и уж как Ракх не пытался воззвать к моему благоразумию, я ощетинилась, готовясь стрелять иглами, словно большой красный дикобраз, что водился в лесах Осени.