Спасти Париж и умереть
Шрифт:
– В конце концов, вы старше меня по званию, генерал, действуйте, – сказал он.
Фон Маннершток кивнул в ответ и повел совещание так, словно Мейера не существовало. Были обсуждены текущие вопросы, к визиту Курта они не имели отношения.
Спустя какое-то время из кабинета были отправлены все французы. Затем – половина немцев. В кабинете остались лишь немногие.
– Вот так, господин штандартенфюрер, не станем же мы обсуждать в присутствии лягушатников то, что может больно задеть их патриотические чувства! – хохотнул Маннершток
Дальше в кабинет заходили по одному разные люди. Оказывается, всем им было назначено заранее. Такое могло произойти лишь в случае, если комендант подготовился к визиту Курта. Впрочем, Мейер звонил ему на день раньше, и такое вполне могло быть.
Комендант разговаривал с каждым предметно и коротко.
Курт увидел начальника метрополитена. Этот худой инженер в потертом костюме выглядел типичным представителем технической интеллигенции, человеком, далеким от политики. После каждой реплики фон Маннерштока он удивленно таращил глаза.
– Три дня назад вы должны были представить мне план Парижского метрополитена, – сказал фон Маннершток. – Что сделано вами сегодня?
Инженер промолчал. Нижняя челюсть его дрожала.
– Если вы не сделали ничего, мы вас расстреляем, – сухо произнес комендант. – Вы отменный специалист, но незаменимых людей у нас нет.
– Виноват, – сказал инженер. – Завтра план будет у вас.
Инженера отправили. Вторым появился капитан в запыленной полевой форме. Этот капитан оказался сапером, чей полк был расквартирован под Парижем.
– Капитан Рольке, вы подготовили людей для подрыва домов? – осведомился комендант.
Старый Рольке не очень умело щелкнул каблуками.
– Вот списки, – он полез дрожащей рукой в карман кителя, достал пару замусоленных страниц и положил перед комендантом на стол. – Извольте! – сказал Рольке, делая шаг назад.
Комендант, брезгливо морщась, взял бумаги двумя пальцами, приподнял за край и уставился на текст моноклем. Некоторое время он молча изучал список. Поднял взгляд:
– Это ваши лучшие люди?
– Так точно! – щелкнул каблуками Рольке. Когда он говорил, его усы топорщились. – Каждого из них я знаю не первый год…
Фон Маннершток передал список Мейеру.
– Видите, как мы здесь готовимся. Рейхсфюрер может быть доволен, – шепнул Маннершток.
Курт кивнул, осмысляя происходящее.
Когда старого служаку отпустили, комендант поднял германского посла во Франции Абеца – тот все время присутствовал в кабинете.
– Я надеюсь, господин посол, что все услышанное вы в подробностях передадите в Берлин.
– Я делаю это каждый день! – изумился посол.
– И все-таки, господин Абец, – произнес фон Маннершток с нажимом. – Сделайте это сейчас повторно, и не откладывая.
Абец коротко кивнул головой и удалился.
– Я в Берлине на хорошем счету, – произнес комендант, выразительно поглядывая на Курта Мейера. –
Курт понял, что новый комендант Парижа отсиживаться в стороне не собирался. Он был полон решимости выполнить приказ фюрера. Нужно было еще подумать, с какой стороны зайти, чтобы противостоять этому.
– Я полагаю, господа, на этом совещание можно закончить? – спросил Маннершток.
– Нет, – поднялся бригаденфюрер Оберг, который еще присутствовал в кабинете. – Остался один вопрос, господа.
– Говорите, генерал, – сказал комендант Парижа.
– В наших концентрационных лагерях скопилось много военнопленных, и в особенности русских. Всех нас интересует их судьба. Предлагаю вызвать мэра Парижа Жака Дюкло. Он еще здесь?
– Ожидает в приемной! – сказал секретарь.
– Хорошо, – кивнул Маннершток. – Возражения есть?
Все молчали. Молчал и Курт, ему было даже интересно, что скажет этот мэр-коллаборационист Дюкло. Мейеру было известно, что мэру поручили самую грязную работу по ликвидации окрестных концлагерей.
Когда вошел мэр, Оберг повторил свой вопрос.
– Итак, что делать с пленными, господин Дюкло? Париж скоро будет на осадном положении…
– Гм, гм… – начал мэр. – Предлагаю уничтожить, при возможном наступлении врага пленные могут оказать существенную помощь…
– А вы сами станете к станкам, господин Дюкло? – взорвался Курт. – Пусть работают, выпускают боеприпасы! Вы подумали, что предлагаете по сути? Это очень похоже на саботаж!
Окружающие закивали, Мейер почувствовал, что мысль об уничтожении заключенных концлагерей пресечена на корню.
Мэр Дюкло удалился.
– Господа, я доволен тем, как господин комендант провел совещание, – сказал Курт. – Также я одобряю всю его подготовительную работу. Акт уничтожения Парижа, несомненно, будет иметь огромное политическое значение. Наши враги поймут, что с великой немецкой нацией нельзя разговаривать с позиции силы…
– Вы уверены, что другого выхода нет? – спросил вдруг адмирал Кранке.
– Вы полагаете, мы будем обсуждать приказы фюрера? – надменно обратился к нему Курт.
Собеседник затих. Комендант фон Маннершток посмотрел на Мейера благосклонно. Кранке был старик, который часто раздражал его своей мнительностью.
– Какова судьба культурных ценностей, собранных в Париже? – спросил другой человек, начальник французской полиции. – Например, что ждет собор Парижской Богоматери? Эйфелеву башню? Сокровища Лувра?
– Церковная утварь несомненно будет вывезена и сохранена, – отчеканил Мейер, – как в свое время мы сделали с Версалем и Лувром. Подчеркиваю, будет эвакуировано все, представляющее хоть малый интерес для нас, немцев. Сами здания – в том числе Эйфелева башня – будут уничтожены.