Спасти Персефону
Шрифт:
— Наверно, это скиф или рус, — испуганно шептались они, украдкой разглядывая спешившегося у реки чужестранца. — Глядите, глядите, он совсем дикий.
То, что пришелец действительно не эллин, было видно сразу. Во-первых, он примчался в долину верхом на лошади, а всем известно, что приличные люди пользуются колесницами. Верхом ездят только варвары и кентавры, и то у последних, как известно, без вариантов.
Во-вторых, чужака выдавала одежда. Зрелые мужи носили хитоны с хламисом или гиматием, а этот варвар нарядился в кожаный кафтан с
Нимфы рассматривали штаны с подозрением. Для езды верхом они, конечно, были весьма удобны, но складывалось впечатление, что у варвара что-то с ногами. Похуже, чем у козлоногого Пана!
Лицо чужеземца заинтересовало нимфочек гораздо меньше штанов. Изначально оно, по-видимому, было светлым, но потом загорело до черноты. Длинные темно-русые волосы были заплетены в две косы и стянуты кожаными ремешками. Бороды — главного украшения зрелого мужа — у варвара не было, и усов тоже. А жаль: растительность на лице наверняка смягчила бы резкость его черт.
Рассмотрев пришельца со всех сторон, нимфы решили, что он не заслуживает внимания, и занялись своими делами.
Тем временем чужеземец расседлал коня, походил с ним по берегу и повел в воду. Перед этим он стащил с себя кафтан, штаны, сапоги и вообще все, кроме связки амулетов на груди. Тут нимфы снова сбежались посмотреть, чем дикий скиф отличается от нормальных мужчин, и что, все-таки, у него с ногами. Но никаких отличий не обнаружили, а привычку носить штаны списали на верховую езду и дурной вкус.
Скифу явно не нравилось быть в центре внимания, но он делал вид, что не замечает ни любопытных взглядов изо всех окрестных кустов, ни девичьих смешков. Все же, купаясь, он не отводил глаз от берега, и когда одна особенно расшалившаяся прелестница потянулась к его вещам, строго прикрикнул по-эллински:
— Не трогай!
Нимфочка метнулась к кустам, испугавшись не столько голоса, сколько хищного и внимательного взгляда темных глаз. Подружки последовали ее примеру, и больше скифа никто не тревожил.
Чужестранец искупал коня, смыл с себя дорожную пыль, вышел на берег и, вытершись куском ткани, снова облачился в варварскую одежду. Штаны и кафтан были заговорены и оставались одинаково комфортными и в жару, и в холод, и нимфы могли не удивляться, почему он ходит в коже в такую жару.
Хотя они, конечно, и не удивлялись. Такие сложные логические цепочки у них в головах не укладывались.
Варвар привязал коня у большой ивы и достал кусок чуть зачерствевшей дорожной лепешки. Следующий час конь философски перегрызал привязь, а скиф отдыхал и раздумывал, не построить ли какое-нибудь временное пристанище. Он планировал дождаться тут друга, который, конечно же, никогда не был в Нисейской долине и не факт что правильно понял, как сюда добираться, поэтому ждать можно было долго.
Впрочем, ночевать под открытым небом для варвара было не впервой, а вот задатки плотника за долгую жизнь он так в себе и не обнаружил. Поэтому пришлось ограничиться шалашом.
Вскоре скиф доел лепешку и отправился на поиски топлива для костра. Он знал, что нимфы могут взять его вещи только из любопытства, а доедающий привязь конь не дастся в руки чужим, но все же старался не уходить далеко.
Хотя это не помогло.
В какой-то момент скиф почувствовал странный запах: изысканный, горьковато-цветочный и почему-то безумно знакомый.
— Откуда тут может быть?.. — пробормотал чужестранец, принюхиваясь.
Казалось, что в воздухе пахнет забытым прошлым, и варвару этот запах не нравился. Он выбросил собранные ветки и вытащил из ножен саблю.
Источником дивного аромата оказался огромный яркий цветок на длинном стебле.
— Как странно, — сказал скиф вслух.
Он помнил эти цветы по своей прошлой жизни — только они никогда не были такими крупными и яркими.
«Приманка», — подумал скиф.
Он присмотрелся и заметил, что цветок находится в центре своеобразного круга из слишком уж зеленой травы.
«А вот и ловушка».
Переступать черту не хотелось, поэтому чужестранец вытянул руку с саблей. Серебристый металл осторожно коснулся нежного лепестка.
Ничего не произошло.
«Ну и ладно», — с досадой подумал варвар.
Ему ужасно хотелось узнать, что дальше, и кого это ловят на донельзя изуродованный асфодель — впрочем, трогать цветок голыми руками он не собирался. Хотя…
Скиф знал, что на свете существует не так уж и много вещей, действительно способных причинить ему вред. Цветы к ним вроде не относились, но вдруг?
Ему почему-то захотелось проверить.
Ужасно захотелось.
Наверно, дело все-таки было в дурманящем аромате. А, может, скиф слишком любил чужие тайны?
В итоге он все же рискнул. Но не сразу. Для начала скиф отвязал коня, оседлал его и оставил в седельной сумке записку для своего друга — на случай, если с ним что-то случится.
А потом…
Потом он вернулся и сорвал пахучий цветок.
Миг — и земля за спиной вдруг разверзлась, заржали кони, и сильные женские руки плеснули в лицо дурманящий маковый настой.
— Да что творится в этой Элладе?.. — пробормотал скиф, погружаясь в забытье.
Волею случая поблизости не оказалось ни единой живой души, и похищение прошло незамеченным.
Один лишь Гелиос, пролетавший в то время по небу в своем бессменном дозоре, долго не мог понять: или он вправду видел на дне колесницы Владычицы Персефоны какого-то варвара, или ему померещилось.
Глава 2. Персефона
Царица летела по небу в колеснице, запряженной квадригой черных коней, и крепко сжимала вожжи. Временами она поворачивала голову и бросала взгляд на пленника. Тот еще спал, одурманенный маковым настоем Гипноса, но мог проснуться в самый неподходящий момент.