Спасти посольство
Шрифт:
Тем более, в последние дни он как будто почувствовал слежку. И хотя следили за ним какие-то сопливые мальчишки, он испытывал беспокойство. Потому что в Кабуле мальчишек часто используют серьезные и опасные люди: дети не привлекают внимания, и платить им можно гораздо меньше. А когда мальчишки выполнят свою работу, тогда и приходят те, кто за ними стоит…
Сейчас у него появились хорошие деньги, можно уехать на север, купить небольшой домик и переждать опасное время. Лучше всего было бежать немедленно, но Касым
Но на этот раз Аллах милость не проявил. Незваные гости пришли перед рассветом, когда сон глубок, а силы зла чувствуют себя наиболее вольготно. От сильного удара хлипкая дверь сорвалась с петель, он не успел схватить автомат, а нож у него выбил огромный бородач с маленькой головой, но мощными плечами и руками. Когда зажгли лампу, оказалось, что он похож на орангутанга, которого Касым когда-то видел в зоопарке. А нечеловеческий взгляд заставлял вспомнить врага рода человеческого: так может смотреть только шайтан.
— Презренный сын собаки, предатель и вероотступник! — заорал он, нанося Касыму сильнейшие удары, от которых сотрясалось все тело и мутилось в голове.
— Ты спутался с гяурами, как подлый шакал! — вторил ему такой же огромный и такой же бородатый напарник, размахивая перед лицом кривым, ржавым от засохшей крови кинжалом.
Эти могучие бородачи были главными. Еще двое были у них на подхвате: они зажгли свет и, как ищейки, принялись обыскивать убогое жилище, где отродясь не водилось ничего ценного, а потому и не было мест, где ценности можно было спрятать.
— Ни с кем я не спутался, я правоверный мусульманин, — с трудом вымолвил Касым, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, и понимая, что дело плохо и отговориться не удастся.
— С кем ты встречался в Черном ауле? — прорычал «орангутанг».
— С Хромым Алимом, — сплюнув кровь, назвал Касым знакомого контрабандиста. — Он просил провести его через перевал…
Он понимал, что ложь быстро раскроется, но надо было выиграть время. Не для того, чтобы дождаться помощи, как в кино, а просто чтобы отсрочить неминуемую лютую смерть. Помощи ждать ему было неоткуда, это он тоже понимал.
— Вот, нашли! — Ищейки заглянули под коврик для намаза и подняли с земляного пола тряпичный сверток. — Здесь деньги! Много денег!
— Дайте мне! — приказал напарник «орангутанга». — И свяжите его!
— Это деньги Хромого, — сказал Касым. — Он дал аванс…
— Зачем Алиму проводник? — спросил «орангутанг». — И зачем ему идти через перевал? Сейчас можно свободно провозить дурь, никому нет дела до этого.
— К тому же вся партия его анаши не стоит этих денег! — Его напарник махнул кинжалом.
Касым вскрикнул от острой боли — окровавленное ухо упало на пол. Он зажал
— Что вы делаете?! — закричал он. — Спросите у Алима! Он подтвердит…
— И русским шоколадом тебя кормил Алим? — Кинжал нацелился на второе ухо.
— Ка… Каким шшо-кко-ладом? — Зубы у Касыма стучали.
— Вот этим! — Палач сунул ему под нос смятую и тщательно разглаженную обертку.
Касым с ужасом разобрал русские буквы. Он понял, что произошла какая-то роковая ошибка, но эта ошибка напрямую соединила его и Безбородого, подтвердив их конспиративную связь.
— Я никогда не ел такой шоколад, — с трудом вымолвил Касым. — И вообще не ем шоколада.
— Твой друг Безбородый накормил тебя в Черном ауле! — зловеще произнес напарник «орангутанга». — И дал деньги за предательство! Но теперь мы накормим и тебя, и этого гяура! Когда и где у вас следующая встреча?
— Какая встреча? С кем? Спросите у Алима, пусть он скажет!
Бородачи засмеялись.
— Знаешь, кто это? — «Орангутанг» обернулся к напарнику и для верности указал на него пальцем.
На бритом смуглом затылке розовел большой звездообразный шрам, будто маленькую голову пробила крупнокалиберная пуля из пулемета ДШК. Но у живых людей не бывает таких шрамов!
— Это Ваха — начальник охраны самого Хекматияра! — торжественно объявил человек со шрамом. — Слышал про него?
Конечно, Касым слышал про этого беспощадного палача, он содрогнулся от ужаса.
— Поэтому не рассказывай сказки про Хромого Алима! Если бы не деньги и шоколад, мы бы расспросили Хромого. Но теперь и так все ясно! Говори, что у тебя спрашивают, и будешь меньше мучиться!
— Что говорить? — безнадежно произнес Касым. — Я все сказал…
— Где ты должен встретиться с Безбородым, говно верблюжье?! — рявкнул Ваха, явно упиваясь произведенным впечатлением. — Когда?
Касым молчал. Ваха полоснул кинжалом по безволосой, будто мальчишеской груди — раз, другой, третий… Параллельные полоски быстро набухали кровью. Касым дергался, извивался, но его держали несколько крепких рук.
— Сейчас посыплю солью, подожду немного, чтоб шкура просолилась, и нарежу ремней для своего бинокля, — пообещал Ваха. — Ты всё равно все расскажешь… Рано или поздно…
Касым выдержал почти час. Он всегда думал, что перенесёт любую боль во имя Аллаха, своей семьи, страны, во имя Ахмад-Шаха Масуда, во имя друга Безбородого… Но думать и переносить, как теперь выяснилось, не одно и то же.
— Я должен сообщить Безбородому, — зашептал он быстро, будто эта скороговорка могла успокоить боль, — где можно увидеться с родственниками Бахтияра, которого недавно убили на базаре. Русский хочет передать деньги его брату и матери…
— Когда?! — рявкнул Ваха.