Спасти «Скифа»
Шрифт:
– Слушаюсь, герр гауптштурмфюрер!
– Да, и еще вот что… Я не зря удалил отсюда переводчика. Ему не нужно слышать подобные разговоры.
– Думаете, разболтает?
– Он скользкий тип, Швабб. Преданный, но скользкий. Я не доверил бы ушам такого нереализованную оперативную информацию. В общем – работайте, Швабб…
Запершись у себя в кабинете, Гюнтер Хойке отпер сейф и достал бутылку коньяка.
Плеснул янтарного напитка в стакан на три пальца. После устроился в удобном кресле – осталось от предшественника, даже начальник управления НКВД, занявший этот кабинет
Хойке наслышан о Кнуте Брюггене, его аналитических способностях и каком-то особом, стремительном уме. Успешное завершение операции, которую, вне всякого сомнения, возглавит Брюгген, так или иначе прибавит очков аппарату харьковского гестапо. А вот в случае провала вся ответственность целиком ляжет на руководителя. То есть на штурмбаннфюрера СС Кнута Брюггена. Ему же самому намного проще и привычнее заниматься делами вроде сегодняшнего – мелкие диверсии, воровство, листовки, радиопередатчики…
Повертев стакан в руке, глянув сквозь стекло на лампочку под потолком, Хойке выпил – не потягивал напиток, как принято в Европе, а опрокинул одним глотком: приобретенная здесь, в Остланде, привычка.
7
Дверь блиндажа, в котором разместилось командование разведкой полка, закрылась за их спинами, но глаза Сотника и Гайдуком к темноте привыкли быстро.
Они и не отвыкали особо: до сумерек их обоих держали в темном полуподвале без окон, особый отдел распорядился переделать для своих нужд под тюрьму хорошо укрепленный погреб в одном из сельских дворов. А когда их вывели и под конвоем повели, ничего не объяснив, летний вечер уже окончательно вступил в свои права, даже канонада стихла – войне тоже нужна передышка.
В колеблющемся свете каганца, сделанного из гильзы артиллерийского снаряда, Михаил увидел рядом с подполковником Бориным, начальником полковой разведки, генерала Виноградова. На сколоченном из пустых деревянных ящиков столе рядом с каганцом лежали два ремня, две пилотки, ТТ Сотника и «вальтер» Гайдука.
Разглядев генерала, Михаил встал по стойке «смирно», однако не вытянулся – скорее делал старшим офицерам одолжение: арестант, над которым висел военный трибунал и в перспективе маячил штрафбат, мог себе позволить еще и не то. Павел, который был на год старше своего ротного по возрасту и на голову ниже не только его, но и любого другого бойца и командира в полку, за что и получил в роте прозвище Малыш, последовал его примеру.
– Здравия желаю, товарищи офицеры, – проговорил Михаил ровным голосом. – Капитан Сотник из-под ареста прибыл.
– Старший лейтенант Гайдук из-под ареста прибыл, – в тон ему доложил Павел.
– Ладно, арестанты, возьмите свои вещи, оружие, приведите себя в порядок и доложитесь, как положено, – Борин кивнул на стол.
Разведчики молча подчинились. Уже отрапортовав по новой, Сотник не выдержал:
– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу генералу?
– Что ты еще хочешь, Миша? – вместо соблюдения официального ритуала устало спросил начальник фронтовой разведки.
– Нас совсем отпустили или пока?
– Пока. На время выполнения задания.
– Ясно. Значит, когда вернемся, нас обратно посадят?
– Вы вернитесь сначала, – буркнул Борин.
– Отставить, подполковник, – голос Виноградова звучал так же ровно и устало. – Они обязаны вернуться. Это – приказ. Готовить еще одну группу и посылать вслед за ними уже не будет времени. Так что, капитан Сотник, собирай весь свой гонор в карман, за линией фронта пригодится. Покажешь его тем, кто еще тебя не знает, потому что лично мое терпение кончится сразу же после войны.
– Когда?
– Неважно, Михаил. Война когда-нибудь закончится. Вот если ты вернешься сейчас, значит, считай заговоренный. До конца точно доживешь. И на второй день после того, как Гитлер подпишет капитуляцию, ты у меня отсидишь за все, за что должен.
– Уже интересно, – Сотник хмуро улыбнулся. – Неужели совсем безнадега?
– Старший лейтенант, погуляйте, – велел Виноградов вместо ответа, и, когда Гайдук вышел, бросив при этом руку к пилотке, кивнул на пустой перевернутый ящик: – Садись, капитан. Времени, правда, очень мало, что не договорили – договорим после. Слушай и не перебивай.
Что-то в тоне генерала заставило Сотника отодвинуть свежую обиду и забыть об утренней вспышке злости.
Присев, он в полной тишине выслушал короткий и лаконичный рассказ Виноградова. Потом перевел взгляд на Борина, заговорил иначе, серьезно:
– Значит, почти как в той сказке: пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что?
– Не та сказочка, капитан. Куда идти и что делать, как раз известно.
– Ну да, конечно. Только где в Харькове искать этого самого Скифа и как его опознать, хрен его знает, правильно? Это я еще не прикинул, как мы все вместе будем оттуда выбираться.
– То есть, – подполковник Борин чуть подался вперед, – как забраться туда, ты уже знаешь?
– Можно и так сказать. Дайте карту.
Отодвинув каганец на край стола, подполковник вытащил карту из планшета. Все трое склонились над ней.
– Вот тут, – Сотник ткнул пальцем, – вчера ночью группа, которую вел Гайдук, перехватила немецкий «хорьх». Там ехал немец, которого Пашка поволок через фронт, а остальные погибли, прикрывая его отход. А того офицера все равно шальная пуля убила, когда Гайдук…
– Знаем. Ближе к делу, капитан.
– Так вот, «хорьх» остался на том месте, где хлопцы его спрятали и замаскировали, считайте, почти сутки назад.
– По-хозяйски, – вставил Борин.
– Ага, по-хозяйски. Главное, сначала, понимаете, спрятал, а потом думал, зачем. Ладно, – короткая пауза. – Теперь – мертвый фриц. Пользы от него вроде никакой, но ведь документы остались. Среди документов – пропуск со специальной полоской, видел я такие аусвайсы. Проезд всюду, короче говоря.
Борин и Виноградов переглянулись.