Спасти СССР 3
Шрифт:
Первые подозрения у него появились в Эстонии, когда банальный в общем то вопрос, строительства электростанции (а как без электростанции новой создавать промышленную зону, на чем будут работать станки, на пердячем паре что ли?) — вызвал странную реакцию местных. Все как один выступили против, приводя экологические соображения. Причем он предлагал им не атомную станцию, зная что не все потенциальные участники зоны обрадуются соседству АЭС. Обычную мощную ТЭЦ, причем сразу на газе. Нет и всё!
Имея огромный опыт участия в научных дискуссиях, Гайдар отлично понимал что стоит за теми или иными
Озадаченный Егор Тимурович поехал дальше — и в Литве столкнулся с тем же самым. И еще круче. Узнав о том, что в городе делегация совмина — собрались пикетчики с плакатами: нет строительству АЭС! Вели себя они агрессивно.
Это было еще более странно — планы были утверждены, до 1995 года планировалось обеспечивать энергетические нужды СССР атомной энергией на четверть. Для этого, например — планировалось строительство мощной АЭС в Чистополе, АЭС в Нижнем Новгороде от которой планировали запитать и городскую теплоцентраль. В Белоруссии планировалось строительство мощной АЭС недалеко от границы, чтобы запитать от нее еще и Литву. В целом — Гайдар о расширенных планах атомного строительства знал и полностью их поддерживал, поскольку использование атомной и гидроэнергии не только радикально сокращает вредные выбросы (зимой посмотрите, какие лисьи хвосты над ТЭЦ это же ужас!) но позволяет высвободить ценное сырье. Менделеев сказал: топить нефтью это все равно, что топить ассигнациями. Топить газом — ничуть не умнее. Надо развивать нефте и газохимию, а не сжигать ценное сырье в топках! Тем более девяностые годы будут явно годами перехода на пластики и полиэтилены, уже сейчас пластики уверенно теснят металл в самых разных изделиях. Ему даже показывали часы с пластиковым корпусом в Ленинграде! Для того чтобы иметь сырье для этой промышленности — надо прекращать его сжигать! Тем более, Михаил Сергеевич недавно на совещании в Минсредмаше дал задание начать работу над реактором, топливом для которой станет отработанное топливо с обычных АЭС [74] ! Если такой реактор будет создан — то и проблема опасных отходов решится!
74
Такой реактор будет создан, но лишь через 20 лет
Решив присмотреться повнимательнее, он понял что есть некая зона недоговоренностей, и этой зоны придерживаются местные, в то время как всем остальным — остается только догадываться, чего эта зона касается. И понимание это было опасным и неприятным — Егор Гайдар хоть и не принимал участия в обычных институтских интригах, но их наличие понимал хорошо так же как и то что от этих интриг ничего хорошего.
Он попытался вызвать после встречи на откровенность Валового — но тот отмахнулся, так как был уже весь в делах, в Минске. Они погрузились на машины и отъехали, а Егор Тимурович должен был переночевать здесь ночь, и лететь обратно в Москву.
Он нашел здесь знакомого, из академии наук и тот популярно все ему объяснил.
— …
— Вильнюс?
— Это Вильно, так то. Да, именно он. Во время войны — почти все местные литовцы пошли в услужение немцам. Сами, без какой-либо помощи уничтожили больше двухсот тысяч человек.
Гайдар мрачно посмотрел на собеседника
— А не боишься?
— А чего мне боятся?
…
— Немцев частично выслали, частично выгнали, поляков и евреев убили. Некоторые поляки ушли в Польшу. Тут еще лет пятнадцать назад были процессы над пособниками. Кого-то выдали в Польщу, говорили что только охраняли, а в Польше выяснилось, что еще и расстреливали. Так понимаешь, вся местная колда гудела что русские их предают и отправляют на расправу. А мы — кого предаем? Нацистов?
— А почему они так себя ведут?
— А как им себя было вести? Литовцы, как и латыши как и эстонцы — крестьянские нации, нации без интеллигенции, это мы им ее создали. Интеллигенцией тут испокон века были другие люди — и заметь, не мы, русские. Потому они пока держатся за нас, чувствуют силу. Но если они почувствуют что мы слабее, я не знаю что тут будет.
— Зачем им это? — недоуменно спросил Гайдар — что им это даст? Пока они с нами, у них работает экономика, они получают прибыль с портов, у них в союзной кооперации работают все заводы. Стоит только сломать все это.
— Э…
…
— Вот ты у себя в институте можешь сказать, кто какой национальности — ну кроме евреев, конечно?
Гайдар задумался
— Нет. А зачем?
— А вот тут все знают. И кто какой национальности, и какой национальности родители, у кого кем родня была — тут это все прекрасно помнят и знают. И припоминают.
— Но зачем?
Собеседник лишь покачал головой
— Потому что тут так живут. Вы там у себя живете иначе, а здесь — так. И по-другому тут жить не будут.
По пути, в машине — Гайдар все размышлял, зачем так жить. Это оскорбляло его разум — ставить свою и чужие жизни в зависимость от старых споров и счетов: зачем? Главный вопрос — зачем.
Ответа не было.
Взяв ключ у опрятной, одетой на грани допустимой в таком месте скромности дежурной ключ, он прошагал к своему номеру…
Свет не включился. Гайдар пощелкал выключателем, выругался — цековская гостиница и свет не горит!
— Не включайте, я вывернул предохранитель — раздался голос из темноты
Гайдар, несмотря на все его самообладание — а он все же был сыном контр-адмирала — вздрогнул
— Кто вы? Что происходит?
— Я подполковник КГБ. Не надо включать свет.
Гайдар подумал — провокация.
— Я сейчас позову дежурную
— Не надо звать дежурную, выслушайте.
Что-то заставило Гайдара поверить этому человеку
— Говорите, но быстро
— Я работаю в местном КГБ. Под кроватью вы найдете папку, ее оставил я. Передайте лично в руки Горбачеву, генеральному секретарю.