Спасти СССР. Часть 2
Шрифт:
— Михаил Сергеич… там разбираются уже. В стаде не без паршивой овцы, я сам разберусь, кто к этому причастен, сниму сверху донизу.
— Эдик, вопрос не в кадрах, а в системе. Что у вас на улицах происходит? У вас что, люди вышли на улицу защищать бандитов? Или как это понимать? Где вообще грузинские коммунисты, что они делают?
— Михаил Сергеич… коммунисты на месте, я сам на месте, эти беспорядки — мы их прекратим. Быстро прекратим. Только не надо дрова ломать, мы сейчас с комитетом от митингующих встречаемся, выясним их требования.
— Эдуард! Ты коммунист или кто? С кем ты собрался встречаться, какие требования
— Да, Михаил Сергеич… да. Понял.
— Вот и давайте. Я внутренние войска направляю, они окажут вам помощь, если сами не справляетесь. И с наркотиками в Грузии надо покончить раз и навсегда. Раз и навсегда, нечего терпеть этот позор. Город, где столько наркоманов — это не советский город, ты понял меня?
— Да, Михаил Сергеич… да. Понял.
— Все, действуй…
Сейчас я сознательно играл на обострение потому что пока был уверен и в армии и в МВД, а главное — хотел провести натурный эксперимент, если уж так все вышло. Грузинский коммунист — он сначала грузинский или сначала — коммунист?
Конструкция "власть народа" на самом деле здорово подыграла той трагедии, которая развернулась на одной шестой с 1989 по 1991 годы. Если мы власть народа, а народ стоит на митинге под зданием Верховного совета — то мы не можем это игнорировать даже если лозунги откровенно антисоветские. В итоге коммунисты — "перешли на сторону народа" точнее его самой оголтелой и крикливой части вместо того чтобы бороться и отстаивать собственную идеологию. И так просрали, если называть вещи своими именами — страну. Как то забылось, что в семнадцатом далеко не весь народ был на стороне коммунистов и коммунисты с народом обращались без всякого пиетета. Понятно, что 1917 год — это не образец, а уж 1918 — тем более. Но все же, все же, все же…
В свое время — Буду Мдивани — пытался воевать даже со Сталиным, за то чтобы в Грузии была своя компартия и свои коммунисты. И заодно — своя армия, свой бюджет, и все остальное — свое. За это в тридцать седьмом расстреляли и самого Буду и всю его семью — жену и четверых детей. Память у товарища Сталина оказалась долгой. Но можно расстрелять человека, но нельзя — расстрелять идею. Понимаете? Буду нет, но идея "Грузии для грузин" осталась, и я не сомневаюсь, что Мдивани был не меньшим коммунистом чем Сталин, никаким не буржуазным перерожденцем. И кстати, против Мдивани и его группы выступили тогда те, кто занимался реальным делом — в партии (Сталин) и экономике (Дзержинский и Орджоникидзе, причем, разговор Мдивани с Орджоникидзе закончился дракой). Вопрос о том, одна должна быть компартия или разные — это чисто практический вопрос. И он не решен.
Вот и посмотрим, на чьей стороне Эдик Шеварднадзе. Он грузинский или коммунист? Кстати, он приверженец крутых мер, в свое время он на первом заседании обкома лично снял со всех присутствующих золотые часы и выбросил в мусорное ведро. Правда, потом стал брать еще покруче чем Мжаванадзе.
Кстати, про Мжаванадзе. Думаете, когда в Тбилиси узнают, что генеральный секретарь говорил с Мжаванадзе? Думаю, быстро.
Вечером пришло спецсообщение — ситуация взята под контроль. Я сознательно не созывал заседание Политбюро — по той причине, что мятеж наркоманов это не повод его созывать. Есть силовые структуры — милиция, армия, КГБ. Они должны работать и в нормальном режиме, справляться с угрозами. А мы должны дать им эту возможность, а не давать волю своему руководящему зуду.
Вызвал товарища Савинкина, заведующего отделом административных органов ЦК КПСС. Поговорили о необходимости создания спецподразделений милиции по борьбе с массовыми беспорядками — ОМОН. Надо и шестой отдел усиливать, раз такие вещи происходят — но это когда Карпец вернется.
Потом позвонил по вертушке Лигачев
— Михаил Сергеевич. У нас в Тбилиси беспорядки идут?
— Идут — подтвердил я
— Я Политбюро собираю на завтра?
— Зачем?
— Не части, Егор Кузьмич. Сначала пусть милиция справится с беспорядками. Потом заслушаем грузинских товарищей, посмотрим, кто и как себя проявил, и спросим, как они довели до такого. Но это все в рабочем порядке, хорошо?
Лигачев если и удивился, то ничего не сказал и положил трубку.
Потом позвонил Болдин, откуда-то из города.
— Михаил Сергеевич, Мжаванадзе в санаторий завтра ложится, задержать?
Нда… типично большевистская прямота. В смысле бесцеремонность и хамство.
— Он сейчас где?
— На даче, Михаил Сергеевич.
— Хорошо, съездим в гости. Предупреди его, я час выжду. И… организуй как надо. Нехорошо людей объедать.
— Понял, Михаил Сергеевич.
К Мжаванадзе приехали во второй половине дня. Стол уже успели накрыть — из Аргави. Грузинская высокая кухня — в Америке тоже не хватало.
Мжаванадзе — родился еще в Российской Империи, до революции жил в Одессе — то есть не националист титульной нации, что в нем меня и привлекало. На фронте, будучи членом военного совета фронта, женился на студентке — докторше на двадцать лет моложе его, украинке. Стал секретарем ЦК Грузинской компартии. Барышня быстро перешла все границы разумного в вопросе подношений и влияния на кадровые решения, установила таксу за каждое назначение — даже за прием просто в милицию надо было платить. За то и погорела. Мафия преподнесла ей дорогое украшение — а оно оказалось ворованным. Сняли. Говорят, что это была провокация Шеварднадзе — может так оно и было, но воровала она "как не в себя", типичная не знающая краев жадная дура, "я ж мать!". Муж не обращал внимания на дражайшую супругу — пока поздно не стало.
Сейчас Мжаванадзе был один — супруга умерла три года назад. Выглядел он плохо… заброшенный, доживающий свой век, явно без женского пригляда. Уходит поколение. А на смену идет…
— Михаил Сергеевич… вы уж извините…
— Не надо ни за что извиняться, сначала поедим. Вам врачи разрешают?
Засуетилась сиделка — но Мжаванадзе глянул на нее так что… Я сам подвинул к себе Хванчкару, плеснул буквально на донышко
— Ну… за встречу…
— Василий Петрович… я к вам собственно, почему приехал то…