Спасти СССР. Часть 2
Шрифт:
Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму?
Не упустили.
Волга, водитель которой стал ехать немного увереннее — до того он то снижал скорость до тридцати, то наоборот разгонялся до почти предельных семидесяти, чем изрядно
— Вот с..и. Прямо перед храмом…
— Товарищ полковник, справа, смотрите.
Гребенюк посмотрел, от души выругался
— Нет, ну твою же мать!
Не небольшую площадь выезжала "канарейка", машина ГАИ.
— Они тут откуда…
Так иногда тоже бывает — продуманная до мелочей операция может провалиться из-за слишком бдительного милиционера или ВОХРовца, который и не подозревает, что своей бдительностью ломает планы коллег, которые разрабатывали банду месяцами, а то и годами…
— Уезжает?
— Нет.
— Да твою же мать!
Миша Костанди, один из оперативников, лихой одесский грек, решился на ни с кем не согласованный экспромт. Он вышел из оперативного РАФика и пройдя несколько шагов пошел через проезжую часть демонстративно нарушая правила и отвлекая нечаянно появившихся ментов на себя. Недовольно загудели машины…
— С..а.
— Смотри за ними.
— Нет, не заметили.
— Кой черт не заметили, тут слепой заметит.
И впрямь. Надо было быть слепым, чтобы не заметить.
Водитель Волги, таксист — приоткрыл окно и помянул всех родственников Констанди до третьего поколения включительно недобрым словом.
— Погодите, шеф. А почему мент в канарейке один? ГАИ же поодиночке не патрулирует….
Констанди перешел улицу и занял позицию у храма, чем-то там интересуясь. И тут появилась еще одна машина — белая Волга, лихо развернувшись и встав рядом с машиной наркотранзитеров. Из Волги, особо не скрываясь, вышел хорошо одетый человек средних лет, в пальто и с дипломатом.
— Есть. Номера — пишешь?
— Пишу.
Это явно были покупатели. Из второй Волги тоже вышли люди, один явно бык — прикрытие. В кожаной куртке.
— Шеф, канарейка!
Водитель милицейской машины так же покинул свою машину и явно шел к двум Волгам.
— Нет, нет, ну нет же…
— Погоди. Всем — место.
К удивлению оперативников, сотрудник милиции (в форме) подойдя, поздоровался за руку с водителем Волги. Он никого и не думал задерживать.
— Переодетый?
Гребенюк сморщился как от зубной боли.
— Кой
Как только товар (в мешках) перекочевал из одного багажника в другие — мирная площадь перед храмом наполнилась визгом тормозов…
— Стой!
— Стоять, милиция!
— Лег на землю! На землю!
— Руки на капот!
Для покупателей и продавцов — появление милицейской опергруппы стало полной неожиданностью. Только потом поняли почему — в тбилисской милиции были осведомители.
— Вы кто такие?
— Рот закрыл!
— Да что вы себе позволяете! Я депутат!
Красная корочка перекочевала в руки начальства
— Арчил Мефодьевич Кобаладзе, депутат тбилисского горсовета. Что находится в мешке, который вы переложили в багажник?
— Вы не имеете права меня задерживать! Я депутат!
— Пока это не установлено. Установим что вы депутат — отпустим.
— Мое удостоверение у вас.
— Мало ли, может фальшивое. Проверить надо.
— Да как вы смеете! Я не фальшивый, я настоящий депутат!
— Разберемся.
Гребенюк отошел. В РАФике сидел второй задержанный, тот самый офицер милиции. Надо было принимать решение и быстро.
Из РАФика выбрался Констанди, сплюнул
— С этим что?
— Похоже, не ряженый, настоящий. Терминологией владеет, колоться не колется.
— Что говорит?
— А ничего. Как Зоя Космодемьянская…
Гребенюк смял недокуренную и до половины сигарету — так он боролся с вредной привычкой
— Дай, я
— Местных вызывать? Оформлять?
— А то сейчас сами приедут. Странно, что еще не приехали.
— Пока нет…
Хлопнула дверь РАФика. Парень в милицейской форме, прикованный наручником — дернулся, едва заметно.
Севший в машину мужик, крепкий, матерый — посидел несколько секунд молча, потом достал пачку Явы
— Будешь?
— Нет.
— Бери…
— Не куришь что ли?
— Нет.
— Спортсмен?
Ответа не было. Мужик убрал пачку не закурив и сам
— Зовут как?
— В удостоверении написано
— Вано…
— Ваня значит. Знаешь, что перевозил?
— Может, и не знаешь. Но догадываешься точно. Кому?
— Тебе много за одну ездку платили? Тысячу? Две? Пять?
— Так просто — форму надел, в Тбилиси скатался и вот зарплата за полгода в кармане. Можно в ресторан зайти, можно родителей побаловать.
— Родителей не трогай