Спасу тебя навсегда
Шрифт:
Надо было действовать. Попытаться обезвредить преступника, не причинив вреда заложнице. Бегал глазами по толпе наших, чтоб привлечь их внимание. Наконец-то меня заметил Рамиль Усманов. Жестами показываю, что нападу сзади, выбью пистолет, а там, чтоб они подоспели.
Полковник, словно почувствовал чьё-то присутствие за спиной, резко развернулся, уставившись на меня взбешенными глазами.
— Я же предупреждал!... — вопит и сразу нажимает на курок. Раздается глухой звук осечки. Полковник не ожидавший такого, растерялся и упустил момент, когда Тихон ринулся в их сторону. Подлетев, он оттолкнул полковника в сторону, схватив на руки бледную, как полотно Эллу.
Немедля кинулся на преступника, но он умудрился быстро ретироваться и направить ствол мне прямо в грудь. Грудь прострелило адской болью. Это боль мне знакома... Словно вернулся на десять лет назад. Застываю, чувствуя, как пол под ногами шатается, а уши закладывает от крика Насти.
Девочка моя. Такая непослушная. Сказал же в машине сидеть.
Боль разливается по всему телу, стреляет в мозг, валюсь на пол, смотрю на Настю, которая меня трясёт, орёт, ревёт. Но тут же две руки её подхватывают и оттаскивают от меня, пока она отчаянно рвётся ко мне.
Хочу открыть рот, чтоб успокоить её, но всё, что могу — это беззвучно кричать. Не то от боли, не то от страха, что больше её не увижу.
Глава 32: Настя
Страх. Ужас. Меня парализовало. Не могу говорить, не могу двигаться. Только пускать слезу за слезой.
Знаю, что должна была оставаться в машине, обещала, но меня словно магнитом туда потянуло, когда прошло пятнадцать минут, а девушку, которая была со мной на аукционе, не привели. В голове словно набатом била одна мысль, что-то случилось. Тихо выбралась из машины, прокралась к входу. В тот момент, когда приоткрыла дверь, раздался громкий хлопок. Устремила взгляд в сторону, где раздался звук и увидела, как падает Вова.
Дикий крик вырвался из груди, я побежала к нему. Реву, трясу его, что-то кричу, сама, не понимая, что. Меня хватают и оттаскивают в сторону, несмотря на попытки вырваться. Усаживают за стол, дают попить воды, чтоб успокоиться. Сквозь пелену слёз вижу, как к Вове спешат врачи скорой помощи.
Его спасут! Обязательно спасут!
Вову экстренно грузят в скорую и увозят. Меня ведут к машине.
— Что с Вовой? Мне надо к нему в больницу.
— Он живой, — отвечает взрослый седой мужчина, сидевший за рулём, — но на грани. Я, Павел Львович, начальник, этого камикадзе, — показывает в сторону удаляющейся машины скорой помощи. — Едем в больницу.
До больницы доезжаем молча. С нами поехали ещё двое парней. Одного прекрасно знаю, это Соколов, который меня допрашивал, второй — не знаком.
Как только подъехали, выхожу из машины и иду в больницу, скорее выяснить, что с Вовой. Он не может умереть! Он не имеет права меня бросить!
Вова жив и это самое главное. Ему сделали операцию. Пуля не достала до сердца и не повредила жизненно важные органы, но потеря крови и потерянное время, скорая долго ехала, мы находились за городом, погрузили его в кому. Врачи, не могли ответить ничего конкретного.
— Он стабилен, но, когда очнётся, сказать не могу, — мы все стоим в коридоре. Вроде слушаю голос врача, но почти не слышу, только смотрю на дверь палаты, в которой лежит Вова, борется за жизнь. — Вам тоже бы не помешало помощь оказать, — поворачиваю голову, смотрю в строгое лицо врача, — пройдите на сестринский пост, вам раны обработают.
— Спасибо. Скажите, с ним всё будет хорошо?
— Я не привык тешить своих пациентов бессмысленными надеждами. И вас не буду. Он сильный, должен справиться.
— Могу к нему пройти?
— Пускают только близких и родных. Вы кем приходитесь пациенту? — я замялась, не зная, что ответить.
— Невеста, — влезает Павел Львович.
— Вы сейчас ему ничем не поможете. Я бы советовал вам отдохнуть, поспать, привести себя в порядок, — от его слов стало дискомфортно, невольно поправляю, съехавшую куртку с плеча. Я ведь до сих пор в одной сорочке, без белья, только одна куртка скрывает меня от позора. Она мне велика, достаёт практически до самых колен, прекрасно закрывая все стратегически важные места.
— Полностью с вами согласен. Насть, пойдём, я тебя домой отвезу.
— Я бы хотела остаться с Вовой. Я могу спать и на стуле. Главное здесь. Рядом, — в голове всплыла картинка, как впервые увидела его спящего на стуле в моей палате, районной больницы. Я ведь ещё тогда им залюбовалась. В лучах утреннего солнца он был так красив. Такой мужественный, сильный, притягательный. — Да и у меня ключей от дома нет, — тихо шепнула начальнику Вовы, повернувшись к нему. — Мою сумку забрали похитители, там было всё.
— Вещи Лыкова у меня в машине. Поехали. Отдохнёшь немного и приедешь. Ребята подежурят, — перевёл взгляд на парней, те в ответ кивнули.
Всё же согласилась, только потому что ужасно хотелось помыться, смыть с себя все события, произошедшие за полтора дня.
Дома быстро приняла душ, нашла аптечку, обработала раны. Благо они были не глубокие, зашивать не требуется. Высушила волосы, пока одевалась, перекусила на ходу. Собрала кое-какие вещи для себя и Вовы, и направилась в больницу.
Когда приехала уже смеркалось, я намеревалась здесь остаться ночевать. Вова может очнуться в любое время. Хочу быть рядом. Уверена, что он бы хотел, чтобы я была с ним в этот момент.
В коридоре сидел один парень, Слава Богу не Соколов.
— Как он? — спросила, присаживаясь рядом на диван.
— Без изменений.
— Вы можете идти, я останусь.
— Схожу выпью кофе. Тебе принести?
— Нет, спасибо. Я дома перекусила, — молодой человек уходит, оставляя меня в коридоре госпиталя одну. Недавно я лежала в этой больнице, только на другом этаже, а сейчас здесь Вова сражается за жизнь.