Спец
Шрифт:
— Стоит уточнить, что там я был добровольно, сам согласился участвовать в этой операции.
— Мы можем уговорит тебя, майор? — спросил чиновник. — Это на благо государства.
— Благо вам, а лезть в петлю мне? Нет, спасибо за такое щедрое предложение.
— Да он издевается над нами, — с возмущением указал на меня чиновник.
Комкор и комдив синхронно ухмыльнулись, им явно понравилось, как я тонко довожу того до белого каления, а вот дивизионный комиссар сидел с каменным выражением лица, явно не зная как на это реагировать, и
— Наш майор забывает, что он женат и жена в положении. Он не беспокоится за их судьбу?
— Мы, с многоуважаемой Анной Андреевной, находимся в стадии развода, что я не скрываю ни разу. А насчёт её положения, пусть беспокоится тот, кто ей этого ребёнка устроил. Собственно, это и есть причина развода, не терплю измен. Так что благополучие, уважаемой Анны Андреевны, мне глубоко безразлично, но за вот эти угрозы, за это вам отдельное спасибо, я это запомню.
— Угроза?
— Да. Это ответная угроза на вашу, не уважаемый мной неизвестный гражданин.
Тот лишь ухмыльнулся неприятной улыбкой, и я понял, что приобрёл врага. Чиновник ещё минут десять уговаривал меня поменять решение, и видя, что это без толку, забрал мутного и покинул кабинет, и мы остались без их присутствия.
— И воздух сразу стал чище, — нарушил я тишину, как только дверь за этими двоими закрылась.
— Да, майор, видел я наглецов, но раньше не знал, что есть такие как майор Крайнов. По лезвию ходишь.
— Да лучше Москву защищать, сердце страны, чем этих лимонников, товарищ комкор. Не хочу я к врагам лететь, да ещё учить их, общаться, и вообще разговаривать. Противны они мне.
— А мог бы узнать врага в лицо, — хмыкнул комдив.
— Как-то не особо привлекает. Да и вообще… — договорить я не успел, дверь без стука распахнулась и к нам заглянул взволнованный секретарь:
— Товарищ полковник, там ваш гость споткнутся на ступеньках и головой ударился. Говорят, помер.
Мы переглянулись, и заметив, что на меня все смотрят, я лишь в недоумении пожал плечами, и спросил:
— А может это не он?
— Молись, майор, чтобы это был не он.
Мы направились к выходу. А я лишь усмехался мысленно. Как же не он, мутный и есть. Чтобы я врага да опустил? Поработал «руками» амулета-помощника и тот готов. Банальное падение с травмой несовместимой с жизнью при множестве свидетелей. А я вообще у комкора в кабинет был, а слова — это слова. Мы подошли к телу, толпа расступилась, и посмотрели на труп.
— Да-а, правильно говорят, сделал плохое другому, и плохое возвращается, — сказал я, после чего повернувшись к бледному чиновнику, ласково спросил. — А вы мне плохое не желаете пообещать?
Тот лишь рванул к выходу и здания, а я, посмотрев на полковников, те таращили на меня глаза, и пожал плечами:
— Такая возможность для шутки, я не мог её упустить.
— Да-а-а, —
— Да мне это уже раз сто говорили, — отмахнулся я, и тот лишь с застонал, глядя на потолок. А потом как рявкнул:
— А ну смирно! В расположении, бегом, марш!
Я сам не заметил, как оказался снаружи у здания и встал у машины, опираясь на трость. Водитель, что дремал в «эмке», удивлённо посмотрел на меня. Скоро и комдив Данилов подошёл.
— В расположение, — велел тот водителю, а я напомнил.
— У меня документы забрали.
Тот молча кивнул и ушёл. Не было его довольно долго, только через час вернулся, протягивая мне пачку документов и удостоверение с лётной учётной книжкой, пояснив:
— Они уже тебе командировку в Англию оформили. Пришлось к комкору идти.
Я убрал удостоверение и учётку в нагрудный карман, а пачку документов в планшетку, после чего мы сели машину и покатили обратно в дивизию. На полпути, полковник спросил:
— Что это было в штабе корпуса?
— Я очень не хочу в Англию, товарищ полковник. Надо было, я бы и на голове сплясал.
— Я погибший?
— Вы сами видели, я с вами был, и тоже удивлён произошедшим. Просто воспользовался случаем, чтобы ещё больше укрепить свои позиции. Тот чиновник ко мне и на километр не приблизится.
— Но может гадить издалека.
— Возможно, — ответил я. — Люди они скоты ещё те.
— Ладно, оставим то что в штабе было, поговорим о переводе. Мы ведь тебя действительно для защиты столицы вызвали. Немцы к Горькому летать бояться, а тут каждую ночь высотники моторами гудят. Массированные налёты те похоже прекратили, а «Юнкерсы» шлют. По десять-двадцать машин, и сбрасывают бомбы сверху, кому как придётся. Скажи, майор, ты действительно поднимался на четырнадцать километров, или это всё же байки?
— Поднимался, — с некоторой осторожность в голосе, ответил я.
— И как ты это делаешь? Проверяли твою машину, она хоть и серийная, но собрана хорошо. Подняться выше двенадцати тысяч километров она физически не способна, Светлов это проверял. Да, майор, это был мой приказ.
— Ответа всё равно нет, как-то поднимаюсь. Прошу машину, давай милая, и она поднимается.
— Сказка. Слушай, майор, есть предложение испытать высотный истребитель-перехватчик «Пе-три». С двухмоторной машиной справишься? Там своя специфика.
— Уверен, что справлюсь. Я один раз на «Пе-два» летал. Они кажется схожи.
— Да, очень похож. Завтра в десять утра поднимемся в воздух. Я с тобой, штурманом.
— Есть в десять, — вздохнул я. — Товарищ полковник, есть ещё одно. По Горькому. Мне туда лететь тридцать семь минут. Если налёт, я успею, если не перехватить, то на отходе проредить и поквитаться. Потом можно сесть к Бадину на заправку и обратно в расположение полка.
— Подумаем и решим. Я дам своим командирам задание провести расчёты, посмотрим, что скажут.