Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939—1945
Шрифт:
Штандартенфюрер СС Мартин Зандбергер тоже считал приказ фюрера законным, так как Гитлер обладал «высшей и непререкаемой властью» в создании законов. Зандбергер командовал зондеркомандой 1а эйнзатцгруппы А, действовавшей на территории Эстонии, одновременно в течение 26 месяцев являясь руководителем тайной полиции и СД этой оккупированной страны (тогда республики в составе СССР. – Ред.). За это время синагоги уничтожались, а евреи подвергались казням, организовывались еврейские погромы (в основном эти акции осуществлялись самими эстонцами, десятки тысяч которых стали эсэсовцами. – Ред.), но Зандбергер все равно отрицал, что предпринимал что-то незаконное. Самое
Круглолицый и моложавый (ему было 36 лет) Зандбергер производил впечатление человека, рассказывавшего в баре небылицы. И сами истории, услышанные из его уст, отнюдь не рассеивали этого впечатления. Например, он свидетельствовал, что никогда не позволял казнить людей без предварительного расследования и суда. По его словам, он построил судебную систему, основанную на иске, заявлении, рассмотрении дела, повторном рассмотрении, куда включалось до трех судебных инстанций в составе 12 человек, включая его самого.
Если бы для лиц, казненных по его приказу, существовало хотя бы подобие суда, было бы несложно найти людей, которые подтвердили бы слова обвиняемого. Адвокатам в Нюрнберге была предоставлена максимальная свобода собирать доказательства в любой стране, но им так и не удалось найти ни одного свидетеля, ни одного документа, подтверждающего слова Зандбергера. Помимо того что отсутствовали доказательства по существу заявления подсудимого, с нашей стороны было бы наивно ожидать от него организации судебных процессов для людей, которые были обречены на массовое истребление тем самым приказом, который давал Зандбергеру полную свободу действий.
Он рассказал нам об одном случае, когда приказал направить примерно 800–900 евреев в лагерь для перемещенных лиц на территории Эстонии. Поскольку интернирование являлось первым шагом к последующему уничтожению, я спросил у Зандбергера, провел ли он расследование, прежде чем отдать приказ об этом. Его ответы в полной мере характеризуют взгляды Зандбергера на то, что представляет собой расследование.
«Расследовали ли вы какое-либо из дел этих 800–900 евреев?»
«Да».
«Сколько?»
«Я не могу привести количество».
«Почему вы не можете привести количество?»
«Я не помню этого числа».
«Ну, может быть, речь идет о 500 случаях?»
«Если говорить о приблизительном количестве, речь идет о 80 – 100 делах».
«Почему вы не провели расследование в отношении остальных 700 или 800 дел? По-вашему, было справедливо рассмотреть всего 80 – 100 дел и не разбирать остальные? Это ваш подход к правосудию?»
По профессии Зандбергер был адвокатом. Он был обучен соображать быстро и заявил, что у него было две причины не рассматривать оставшиеся дела интернированных.
«Первой причиной было то, что Шталекер отдал приказ о немедленном интернировании всех задержанных, и я должен был подчиниться ему». (О второй причине он так и не рассказал.)
«Тогда почему вы сделали исключение для 80 – 100 дел, которые решили рассмотреть?»
«Здесь расследование проводилось в связи с другими делами, в частности делами об эстонских коммунистах, к которым эти евреи имели отношение. Поэтому необходимо было допросить их».
Да, он думал быстро, но не был достаточно дальновиден.
«Вы сами просматривали те дела?»
«Лично я никогда не вел расследований».
Во втором случае Зандбергер заявил, что в городе Пскове он поместил в концентрационный лагерь 450 евреев в целях их же безопасности. Он был уверен, как он сказал, что вскоре приказ фюрера будет отменен. Позже тех евреев расстреляли. Зандбергер объяснял, что он не был виновен в этом. Казнь была проведена без его приказа и в его отсутствие.
Прокурор Джон Гленей в ходе энергичного перекрестного допроса не оставил от этого объяснения камня на камне.
«Итак, вы собрали тех людей в лагерях?»
«Да, я отдал такое распоряжение».
«Знали ли вы о том, что в будущем у них нет иной перспективы, кроме как казнь?»
«Я надеялся, что Гитлер отзовет свой приказ».
«Знали ли вы, что с высокой долей вероятности после ареста все эти люди будут казнены?»
«Да, я знал о такой возможности».
«Возможности, которая фактически была почти стопроцентной, не так ли?»
«Возможно, что так».
Был еще случай, когда в его отсутствие евреи были расстреляны. Снова Зандбергер пожаловался на то, что ничего не знал об этом. Но в то же время он не приказал непосредственному исполнителю больше не поступать таким образом.
«Касаясь того разговора с ним: сказали ли вы ему или нет, что не хотите, чтобы такое случилось снова?»
«Нет, я ничего такого не говорил ему».
«Работа» Зандбергера не могла быть скрыта под маской неосведомленности. В представлении его на повышение упоминалось участие Зандбергера «в выполнении задач на Востоке»; там же говорилось, что «к его заслугам следует отнести участие в том великом мероприятии и лучшие, чем средние, показатели в работе».
Бригадефюрер СС Эрвин Шульц мог бы стать вице-президентом банка, и тогда его задачей было бы уговаривать клиентов вкладывать как можно больше денег в этот банк. Державшийся с достоинством, седоволосый, вежливый, с изысканными манерами в речи и поведении, казалось, что этот человек по ошибке попал на скамью подсудимых, где занимал место между типичным военным генералом Науманом и тщеславным болтливым профессором Зиксом. Наверное, таким же вежливым и значительным этот человек был, действуя на ниве массовых казней во главе эйнзатцкоманды 5 эйнзатцгруппы С, поскольку, по его собственным словам, он осуществлял экзекуции «серьезно и достойно». Как уже говорилось выше, Шульц был тем офицером, который настаивал на том, чтобы приговоренные не испытывали излишних мук. Он разделил свою команду на три взвода. «Первый взвод стоял лицом к лицу с людьми, которым предстояла казнь, примерно по три человека прицеливались в приговоренных». С врожденным чувством деликатности генерал Шульц отворачивался в момент, когда винтовки были направлены в цель. После залпа он снова разворачивал взгляд, чтобы убедиться, что «все эти лица лежат на земле».
Возможно, Шульц научился тому, как можно избежать мук совести, если не смотреть на плоды своего дьявольского труда, так как, по его собственным словам, его всегда учили быть честным и еще в школе прививали «рыцарские черты».
Он заявлял, что никогда не убивал евреев только за то, что они были евреями. Признавая, что во время акций в Лемберге (Львове) на территории Польши (автор ошибается. С сентября 1939 г. Львовская область была в составе СССР. Львов был занят немцами 30 июня 1941 г., освобожден Красной армией 27 июля 1944 г. – Ред.) он совершал убийства евреев, объясняя, что эта акция была мерой возмездия, так как до прибытия его солдат на то место «еврейскими должностными лицами и местными жителями» было убито до 5 тысяч человек (имеется в виду июльский 1941 г. погром. – Ред.). Он заявил, что все участники и подозреваемые в тех убийствах были арестованы, а потом по приказу Гитлера «виновные лица и даже те, против кого просто существовали веские подозрения, были расстреляны».