Спецназ Его Императорского Величества
Шрифт:
Солнце поднялось уже высоко, когда на Курганных высотах Кутузов заменил ослабленный корпус Раевского на двадцать четвертую дивизию Лихачева. Вспомнив рассказы о том, как стоял Раевский в Смоленске, в какой-то момент показалось, что даже если у генерала отобрать всех солдат, то он все равно не пропустит французов. Официально седьмой корпус перебрасывался на укрепление южного фланга, и во многом это действительно было так. Солдаты покидали люнеты на Курганной высоте с чистой совестью — все атаки отбиты, французский генерал Монбрен убит, а Бонами взят в плен.
Кутузов, постоянно слушая доклады посыльных и адъютантов, делал пометки на карте, напряженно перебирая варианты. Даву, Ней, Мюрат атакуют флеши. Или уже без Даву? Видели, как он замертво рухнул вместе с лошадью. Наполеон собирается перебрасывать их в центр? Нет, глупо! Снять давление с Багратиона, у которого сейчас столько войск — это обречь на быстрый разгром Понятовского и Жюно на юге. Кому после этого нужен прорыв в центре?
Одно из главных качеств по-настоящему великих полководцев — умение признавать свои ошибки. Да, ни Мюрат, ни Даву, ни Ней не будут возглавлять прорыв в центре, как вначале думал Кутузов. Но кто тогда? Богарнэ? Он может перебросить часть своих сил через Колочу с севера в центр. Но поверить, что лучшие маршалы выполняют лишь вспомогательную роль, для того, чтобы решающий удар нанес вице-король — полководец хороший, но далеко не блестящий — Михаил Илларионович не мог. Так для кого же тогда стараются маршалы?
От догадки вспотели ладони. Ну конечно! Главным ударом будет командовать лично Наполеон! А при таком раскладе и маршалам не зазорно ядра подносить. Что же тогда получается? Брать Курганный холм станет Богарнэ. Что у него будет, кроме собственной пехоты? Кавалерия Груши. Артиллерия из резерва. Но этого мало, точнее, достаточно, чтобы только расчистить дорогу. Но нужны еще силы — нанести рассекающий удар, а затем, смещаясь на юг, охватить с тыла армию Багратиона и все остальные войска, которые Наполеон так искусно заставил русских перебросить на южный фланг. Ну и какими силами будет наноситься этот удар? Бонапарт считается командиром гвардии. Старой и Молодой. Неужели он решится бросить в бой главный и последний резерв, которым так дорожит? А почему бы и нет? Французский император стремился к генеральному сражению! Так вот оно, другого такого может и не быть.
Чего же ждать дальше? На северном фланге атак не будет. Сил для серьезного прорыва там нет ни у французов, ни у русских. На юге атаки будут продолжаться, пока Бонапарт не добьется успеха. Он постарается выбить Багратиона из флешей, возможно, пройти Семеновский овраг и захватить деревню за ним. И только когда русским придется бросить все резервы, чтобы залатать эту дыру, французы стремительно ударят в центре. Кавалерия, Богарнэ, а затем и гвардия.
Кутузов, поколдовав немного над картой, приказал сто орудий из резерва перебросить к Багратиону и расположить их за деревней Семеновское. Если противник проломит южный фланг, удар в центре уже не понадобится. А двухсот орудий у Псарево вполне достаточно, чтобы встретить наполеоновскую гвардию.
Изучая Бородинское сражение, большинство историков пришли к выводу, что одним из блистательных маневров, проведенных Кутузовым, была атака Уварова и Платова на северном фланге. Переправившись через Колочу, отряды предприняли рейд по тылам противника.
Историки утверждают, что маневр во многом повлиял на ход сражения и это не вызывает ни малейшего сомнения. Атака французами Курганной высоты задержалась почти на два часа. Встревоженный неожиданным появлением русских, стремящихся обойти неприятеля с севера, Наполеон лично поскакал к Колоче, чтобы выяснить ситуацию на месте.
Оказалось выяснять нечего. Наткнувшись на корпус Орнано у Беззубово, казаки Платова и кавалеристы Уварова отступили, не в силах противостоять итальянской гвардии. Да и вряд ли отряд, насчитывающий четыре с половиной тысячи сабель, мог создать для французов какие-нибудь серьезные проблемы. Кроме ощутимого переполоха, который и удался в полной мере. Но Кутузов остался недоволен, очень недоволен. Чем? Тем, что Уваров и Платов не опрокинули северный фланг наполеоновской армии? А заодно и не разгромили центр, зайдя в тыл врагу? На что мог рассчитывать Кутузов, посылая казаков и уланов в рейд? Не более, чем на изрядную панику противника. В чем генералы вполне преуспели. Так что же так огорчило Кутузова? Может, этот рейд, который историки хором называют гениальнейшим маневром русского полководца, был исполнен без его приказа? А задержанная на два часа французская атака в центре, в конце концов, привела к тому, что наполеоновская гвардия не попала в уготовленную ей ловушку. Как знать! Но факт остается фактом: из всех генералов, участвовавших в сражении на Бородинском поле, только Платов и Уваров не были представлены Кутузовым к наградам.
Ближе к полудню оборона центра русской позиции легла на Барклая де Толли, поскольку Багратион сдерживал на левом фланге основные силы французов. Московский драгунский полк наконец-то из глубокого резерва передвинулся во вторую линию, заняв позицию в одной версте, позади батареи на Курганной высоте.
На южном фланге двадцать седьмая пехотная дивизия Неверовского вместе с гренадерами Воронцова отбила семь атак французов. Дивизия Неверовского! Безусые юнцы, которых месяц назад отправили в Красный прикрывать дорогу Орша — Смоленск. На всякий случай, считая, что никаких серьезных наполеоновских войск там ждать не придется. И что же стало за один только месяц с новобранцами?! Сорок отраженных атак Мюрата, отчаянное сражение на дороге, задержавшее на сутки всю наполеоновскую армию. Оборона Смоленска от первого штурма его стен до последнего выстрела наполеоновских солдат по охваченным сплошным огнем кварталам. Позавчера дивизия сутки удерживала Шевардинский редут, давая возможность закончить строительство флешей. А здесь, на бородинском поле, солдаты насмерть стояли в таком аду, из которого, задрав хвосты, разбежались бы все черти. Сколько времени нужно, чтобы из юного новобранца превратиться в опытного бесстрашного солдата? Оказывается, с таким командиром, как Неверовский, достаточно месяца. Да жаль, что нет его сейчас с солдатами. Унесли Дмитрия Петровича тяжело раненого. Но наука его осталась! И до чего тошно сейчас французам от этой науки.
Для восьмой атаки на флеши Наполеон сосредоточил почти четыре сотни орудий и около сорока тысяч штыков. Перед решающим ударом ему необходимо было выбить русских из флешей, смять фронт, лишить опорных пунктов.
Луи Каранелли вместе с тремя офицерами по заданию Наполеона отправился в тыл противника. Из Утицкого леса на юг выехали четверо всадников в форме русских старших офицеров. Перебравшись через Старую смоленскую дорогу, по длинной дуге вокруг корпусов Понятовского и Тучкова, южнее кургана, лазутчики пробрались в тыл противника. В общей суете, которая всегда присутствует в ближнем тылу во время больших сражений, офицеры Каранелли походили на адъютантов высокого начальства, а потому не испытывали никаких проблем с перемещением по русским позициям.
Императора интересовал, что немного удивило Луи, не столько южный фланг обороны Кутузова, сколько центр. Какие силы расположены за Курганной высотой, во второй линии? Как быстро можно будет захватить Псарево? Есть ли какие-нибудь фортификационные сооружения перед этой деревней? Где лучше развернуть батареи, чтобы они могли вести огонь по южному флангу русских? Нет ли естественных препятствий для кавалерийских атак?
Каранелли ничего не отмечал на карте. Мало того, у него ее и не было. Перелески, кустарники, холмы и овраги легко держались в памяти и без проблем узнавались французом. Луи ни на секунду не сомневался, что, когда понадобится, он точно нанесет на карту все, что увидит: позиции русских батарей, расположение полков, оборонительные сооружения.
В тылу противника, как и ожидалось, царило слегка суматошное движение. С первых линий в тыл тек поток раненых. Некоторые, морщась от боли, шли сами, других вели под руки. Часто попадались носилки, которые несли вчетвером. Солдаты приводили или приносили раненых на Старую смоленскую дорогу за Утицким курганом, где передавали на руки ополченцам, а сами быстро уходили назад, к товарищам, продолжавшим держать оборону в первой линии.
Ополченцы рассаживали и укладывали раненых на подводы, которые отправлялись в сторону Можайска. Глядя на русских, выбывших из строя, Луи не переставал удивляться. Несмотря на раны, порой довольно тяжелые, основное настроение солдат выражалось досадой на преждевременный выход из боя и сожалением, что им приходится покидать позиции.