Спецназ ГРУ. Элита элит
Шрифт:
Вертушка улетела.
Теперь выход один — Алексея Васильевича выносить. Район эвакуации выбран, там будет ждать техника. Прикинули по карте, до района восемь кэмэ по прямой. А по горам? Да еще в сумерках, в непогоду. Но другого не дано.
Перед началом движения решили перекурить. Попросил и Баландин. Прикурили сигарету, он сделал затяжку, долгую, жадную.
— Будешь еще? — спросил командир отделения.
Алексей Васильевич затянулся еще раз на полные легкие, выпустил дым и сказал:
— Все, бросил. Последний раз
Кто знает, может в эту минуту вспомнил Алексей Васильевич свои шутки-прибаутки насчет курения. Он время от времени обещал жене бросить курить. У нее даже этакий клятвенный лист хранился, где собственной рукой он писал обещания.
Начат этот семейный документ был еще в далеком 1988 году: «Я, любящий муж Баландин А. В., — писал Алексей, — обязуюсь в честь дня 8 марта и на дальнейшую совместную жизнь бросить курить не только сигареты, но в рот не брать папиросы, махорку и сигары. Старший лейтенант Баландин. 6.03.1988 года».
Следующая запись была сделана 9 мая того же года: «Курить бросаю в честь дня рождения любимой жены. Старший лейтенант Баландин».
А вот уже капитан Баландин 3.10.1988 года пообещал совсем другое: «Курить брошу, как только рак на горе свистнет».
Вот, видимо, теперь и свистнул этот рак.
…В путь двинулись в 14:50. А в 16 часов в горах уже темнеет.
Головной дозор выбирал маршрут. Ребята несли носилки, меняясь по очереди. Несли бережно, старались не трясти. Где-то носилки поднимали на вытянутые руки, а иногда опускали их как можно ниже.
Пошли не по гребню, где петляет минированная тропа. Двигались траверсом, спускаясь в долину.
Неотступно рядом с Баландиным — доктор. Он держал капельницу, контролировал пульс, давление.
Примерно через час пути по команде передали: «Стой». Состояние Алексея Васильевича стало ухудшаться.
Вновь вызвали вертолет. Опять прилетел, тарахтит за тучами. Летчик докладывает: «Ребята, ничего не вижу».
Пошел снег. Доктор под светом зажигалки поставил капельницу, вколол обезболивающее. Сердце забилось сильнее, давление подскочило, раненый открыл глаза. И снова в дорогу.
Еще минут через сорок пути доктор подал команду. Носилки опустили. Врач опустился на колени. Баландин тихо спросил: «Ну что, наверное, это все?». Подошли бойцы, обступили командира. Сознание его медленно угасало.
— Ребята, уважайте друг друга… — сказал командир.
Он уходил смиренно и мужественно.
Светила луна. Падал снег. Молчали чужие горы.
Доктор поежился, повел плечами. В эту минуту ему пришла мысль: «Страшно умирать вот так: лес, ночь, Чечня, снег. Не попрощаться с близкими, родными, полностью осознавая, что ты умираешь».
Врач смахнул снежинки с лица командира. Снежинки падали и таяли на щеках. Но в один момент они перестали таять.
Алексей Васильевич Баландин ушел.
Эдельвейсы для капитана
Рано утром начальник заставы Траян Мереуца спешил на смену наряда. Пограничники ждали его у офицерского блиндажа.
— Сегодня день рождения у капитана Мясникова, — обратились они. — Хотим его поздравить.
Михаил Мясников был заместителем у Мереуцы. Они вместе учились в Голицынском высшем военном пограничном училище. После выпуска судьба разбросала их, и вот несколько месяцев назад опять свела на этой Богом забытой заставе на стыке Чечни, Ингушетии и Грузии.
— Информация точна и верна. Михаил Анатольевич появился на свет сегодня, 23 апреля.
— А у нас для него подарок, — сияли бойцы. — Торт!
— Знаю я ваш торт. Обмазали печенье сгущенкой и выложили пирамидкой.
— Ну что вы, товарищ капитан, — обиделись пограничники, — а дипломированного кондитера зачем в штате держим?
Действительно, его заставе несказанно повезло: к ним, видимо, по недогляду кадровиков, попал служить повар-кондитер. И уж торты он пек отменные, даже при их скудных пищевых ресурсах. Выходит, постарался и на сей раз.
— Да-а, — мечтательно улыбнулся начальник заставы, — торт — это замечательный подарок! Думаю, капитану Мясникову он понравится. Молодцы, хорошо придумали!
— Но это только полподарка, — сказал кто-то из пограничников.
— Даже так? — с недоверием спросил Мереуца, видя, как переминаются бойцы с ноги на ногу. — Что ж, выкладывайте.
— Мы хотим ему клумбу эдельвейсов подарить!
Начальник заставы от удивления только глазами захлопал.
— Товарищи пограничники, вы же не первый день службу в горах несете. Пора бы знать, эдельвейсы на клумбах не растут.
Бойцы широко заулыбались.
— В том весь и прикол. Один цветок или даже букет дарить не имеет смысла. А мы сходим в горы, на границу, накопаем эдельвейсов вместе с дерном и соорудим вот тут целую клумбу.
И они указали место, где рядом с офицерским блиндажом на столбе висела тарелка «НТВ плюс», затянутая маскировочной сеткой.
— Представляете, товарищ капитан встает после службы, выходит из блиндажа, а тут эдельвейсы цветут. Здорово!
Как тут было не согласиться начальнику заставы: действительно здорово!
— Только вот без вашего разрешения не можем, — замялись пограничники.
— Да уж, — сказал Мереуца, — сами знаете, на границу имеет право выходить только пограничный наряд.
Бойцы с надеждой смотрели на начальника заставы. Они верили, он должен найти выход.
— И потому, — отдал команду капитан, — старшим наряда назначаю старшину заставы. Всем соответственно экипироваться, надеть бронежилеты, получить оружие, боеприпасы, а цинки для эдельвейсов, надеюсь, вы и сами не забудете.