Спецназ Лысой Горы
Шрифт:
На какое-то время крещатицкий ручей даже не будет пахнуть – вода, конечно, чище не станет, но гарь перебьет всё. Небо – бесчестное – будто и не было ничего, земля всегда в шрамах и отметинах, а наверху все готово для новой игры.
Время шло, а сил больше не становилось, как-то всё ушло. Плохой из меня маг, и сил мало, которые знаю. Помог бы кто, что ли – пришиб, чтобы не мучился. Бетонная крыша плоха всем, если ты на ней, а не под, то есть как крыша она еще туда-сюда, а вот матрац из нее никакой. Твердый, местами вообще выпирает и совершенно не упругий. А ведь никто не придет, сильно сомневаюсь, что кому-то в принципе сейчас до меня. А если кто и вспомнит –
Ночь сгустилась, хотелось бы дождя, просто назло невозмутимому небу. Для полноты состояния мне не хватало только булавки насквозь и тонких крыльев за спиной. Время тянулось бесконечной занозой, когда я услышал это – гром, размазанный по плоскости пути, – издалека, близко, здесь, снова далеко. Тишина была обманом, сейчас они вернутся – и всё будет кончено. Я читал про это. Мой отец рассказывал… То, что когда-то оставалось за Стеной, не отступало: оно возвращалось, чтобы закончить прерванное. Чьи-то руки подняли меня. Данила? Данила действительно был на крыше, но он стоял у входа, а поднимали меня Алёхин и Сява. Нашли все-таки. Как-то неловко валяться, когда на встречу к тебе пришло столько народу – Первый Меч, Младшая Хозяйка и несколько ведьм, которых я раньше никогда и не видел. Странные ведьмы – некрасивые. Никогда не видел таких – Младшую Хозяйку почти не чувствую, скользит на грани – прекрасная и недоступная. Эти здесь, их мощь заставляет искать опору. Выкованные, закаленные и снова закаленные уже в деле. В десятках дел. Спецназ Лысой Горы?
Алёхин поддерживал меня хорошо. Потому что, несмотря на манипуляции одной из ведьм, чувствовал я себя сейчас, пожалуй, лучше, чем до атаки, но всё равно был не готов к тому, что произойдет.
Ночь была ко мне благосклонна – безлунная, может примерещиться что угодно – и я всё-таки мог первые пару секунд думать, что мне это померещилось. Ведь это мне померещилось, как Младшая Хозяйка и ее ведьмы встали передо мной на колени. Встал на колени и Данила.
– Встань тем, кем должен, возьми то, что твое по праву, дай то, что волен.
Тень, которая соткалась рядом с Данилой, не могла быть никем, кроме Мокаши. Старшая Хозяйка опустилась на колени рядом с Младшей – теперь меня уже точно ничто в этой жизни удивить не сможет.
Встань тем, кем должен, возьми то, что твое по праву, дай то, что волен!
Я хотел бы рассмеяться, хотел бы сказать, что они ошиблись, – только я куда-то растаял, кто-то больше и куда старше прорастал сквозь меня под взглядом коленопреклоненных ведьм. Удар – всего лишь мой пульс. Каждый был рядом – и далеко. Можно быть, ближе, чем кожа. Где-то рядом двигались – ползли в воздухе чужие машины, они мешали, они были здесь не нужны, мне понадобилось еще мгновение, чтобы знать, что именно нужно сделать.
Я не знал, не видел – чувствовал – сотни чужаков в Москве, Одессе, Ростове, Петербурге, несущие смерть – и умирающие сами. Коса нашла на камень, только камня надолго не хватит. Не справится. Смерть класса «воздух—земля» – не остановить.
Потянуться чуть дальше – туда, где странные люди, спрятавшись под пластами земли и бетона, за сотнями километров расстояния – ждали, готовые послать в бой тонны железа и взрывчатки. Я знал, что есть и другие, более осторожные, но тоже ждущие. Сотни самолетов застыли на аэродромах, спрятались в огромных кораблях. Тысячи зарядов скованы, но готовы начать свой путь.
Нарушители были почти не страшны по сравнению с той мощью, которая послала их. Протянувшись, я чувствовал пульс пилотов, знал про трехлетнего пацана, который будет встречать отца, про бар, встречи с которым ждет другой. У одного диспетчера полетов страшно болела голова, а у командира базы бомбардировщиков завтра день рождения. Пожилой усталый человек отдал приказ, потому что от него ждали только этого. Сейчас он уже думал о другом. Он думал о том, что уже месяц не видел внучку, которая так похожа на его покойную жену.
В конце концов, любовь – это всего лишь знать и понимать: я понял каждого из них, я любил каждого.
Они умрут. Все, кто соприкоснулся с этой атакой, уйдут. Еще мгновение – и они исчезнут, вместе с сотнями тонн вооружения и оборудования. Это даст время. Время, надежду, страх и ненависть. Впрочем, ненависть у них уже была, вероятно, ненависти нужен страх, чтобы разум был услышан.
Снова удар – время кончилось, я сделал выбор. Я успел понять, что всё произошло так, как я хотел, я успел увидеть страх Данилы, услышать: Олекса! – Это был голос Мокаши, и это было для меня важно. Увидел сталь в глазах Младшей Хозяйки и отражение её взгляда в блеске меча. Первый Меч, может быть, не лучший боец, но точно – самый быстрый боец, особенно если его противник – человек, который только что убил сотни своих любимых. И все-таки я ушел от удара. Ушел, чтобы попасть под удар Алёхина. Лейтенант не хотел меня убивать и ударил плашмя, я это постараюсь запомнить.
Глава пятнадцатая
Узник Лысой Горы
В жизни снятые с доски фигуры продолжают игру.
Оно все время рядом. Стоит только попытаться понемногу выбраться из сна – не сна, как я чувствую его.
Если бы я был не здесь, где всё так трудно, где главное слово – тяжесть, почти на самом дне колодца, созданного в те годы, когда холмы были новорожденными скалами и ни одна травинка не смела вытянуться к солнцу на их крутых склонах. Надо мной – тонны земли, гранита, прежде чем начнется огромная лестница, ведущая к Дворцу ведьм. Я не зря с подозрением относился к замкам и дворцам: подвалы Дворца оказались даже хуже подземелий Печерского Замка.
Что-то, чего боялись дольше, чем меня, затаилось здесь. Еще глубже. Что-то огромное, что-то проснувшееся совсем недавно. Я слышал – оно набирает силу. Я знал, оно проснулось в то мгновение, когда Пророк улыбнулся приближающейся брусчатке. Оно было голодным и злым. Что-то сломалось, какой-то замок оказался ненадежным.
Иногда я чувствовал, что оно пытается со мной говорить. Тогда мне казалось, я вижу его взгляд – синий пронзительный свет, прожигающий веки. Было неприятно, оно меня видело, оно что-то от меня хотело.
Великий Магистр любил шахматы, знал все знаменитые дебюты и с удовольствием смотрел комментарии гроссмейстеров, вникая в игру чемпионов. Великий Магистр не в состоянии был просчитать больше чем на два хода вперед.
Он крутил в руках фигурку слона. В каком-то смысле форма фигур, очарование черно-белого узора были важнее правил.
– Играете?
Илья зашел в кабинет Магистра, не дожидаясь, пока секретарь изволит его пригласить. Рипери уже полгода самоотверженно не допускал Илью к Магистру. Сейчас Рипери спал. Если достаточно сильно нажать человеку на глазное яблоко, он засыпает. Если нажать сильнее, чем нужно, – может потерять глаз.