Спецназ не сдается
Шрифт:
Шестое чувство. Спецназовцу без него — никуда. Он во много раз острее воспринимает мир, все, что окружает его. И дежа вю — ранее прожитое — его вечный спутник.
— Мне директора магазина, — ответил Сергей, всматриваясь в парня и по сломанным ушам угадывая в нем спортсмена — вольника или «греко-римлянина».
— Сейчас он занят. Позже придешь.
Сразу за дверью на склад вела лестница в пять или шесть ступенек. Последний из парней задержался на верхней, загораживая собою вход. Он больше ждал, когда незнакомец повернется и уйдет, нежели действительно препятствовал его вторжению. Скорее он вообще не ожидал сопротивления, действовал
Короткий бетонный марш был без перил. Перминов действовал быстро и решительно. Двое парней, оставшихся у него за спиной, не успели среагировать на резкий рывок лейтенанта. Прыгая вперед и в сторону, он плечом сбил парня. От этого толчка и сам Сергей потерял равновесие и приземлился на бетонный пол, уже готовый сгруппироваться. Перекатившись, он оказался на ногах. Быстрый взгляд в одну сторону, в другую...
Возле ящиков, с которых свисала, покачиваясь маятником, тонкая металлическая лента, он увидел сидящего на полу Андрея Биткина. Он сразу узнал его, хотя они не виделись пять лет, со дня «чужой свадьбы». Из разбитого носа Андрея на рубашку и галстук капала кровь. Секунду назад он морщился от боли, и вот его внезапно отпустило при виде спецназовца.
Ему действительно полегчало, причем резко, вместе с подкатившим к горлу предостережением: «Сергей, сзади!»
Но сейчас лейтенанту Перминову не нужно было мешать, он знал свое дело.
Парень, которого он сбил плечом, оказался на ногах едва ли не быстрее Сергея, как и он, ловко сгруппировавшись и перевернувшись через голову. Трюкачеством тут не пахло, парень был настоящим профи; по тому, как он двигался навстречу, держа правый кулак у подбородка, Перминов угадал в нем боксера. И, подстраиваясь под него, Сергей определил для себя тактику защищающегося. Причем, на сторонний взгляд, не очень умело: он стоял лицом к противнику в узкой фронтальной стойке, чем добавил решимости боксеру. А тот, видя такой «подарок», шагнул вперед, чтобы наработанным прямым приложиться к массивной челюсти противника.
Сам того не сознавая, он попался на отточенную до механизма связку морского спецназовца. Лейтенант резко отступил, левым предплечьем заблокировал руку соперника и захватил его голову обеими руками. А дальше тот сам помогал мастеру рукопашного боя и был не в силах терпеть адскую боль в шее и давление сильных, как у Терминатора, рук. Спецназовец без особых усилий повернул голову боксера и опрокинул его на спину, как тряпичную куклу.
Лейтенант тут же шагнул в сторону и оказался лицом к лицу со вторым соперником. Если тот и был боксером, то давно и с приставкой «кик», но действовал наверняка: ложный замах рукой и сильный удар ногой в пах. Сергей в своей ловкости не уступал мангусту. Резко перенеся вес тела на левую ногу, он захватил на груди и спине куртку кикбоксера и провел мощный удар головой в висок.
Последнего, самого крупного и сильного, успевшего спуститься на пару ступенек, лейтенант сбил сильным ударом ноги под бедра — красиво, с разворотом на полный круг. Парень ударился стриженой головой о ступеньку и сполз на бетонный пол.
После таких ударов и приемов, которые в характерной для себя жесткой манере провел лейтенант, не встают долго.
Сергей присел подле Биткина и потрепал его по щеке.
— Как ты, Андрюха? Помнишь меня? Я Сергей Перминов.
— Помню тебя, — попытался улыбнуться директор. — На свадьбе ты классно танцевал.
— Пьяный был, — отшутился Перминов. — За одного Биткина трех битых
Через пять минут они вышли из складского помещения, оставляя там связанных металлической лентой боевиков Виталия Козырина. При малейшем движении лента впивалась в руки и причиняла невероятную боль.
5
Если подполковник Козырин знал не одно продолжение разговора, то капитан Моравец, сам того не ведая, загнал себя в тупик. Он привык оперировать с оружием; имея его под рукой, мог найти выход из любого положения. И сейчас оно под мышкой, готовое плюнуть свинцом в глаза этому холеному бандиту. И еще четыре ствола заговорят разом, не оставляя противнику ни одного шанса. Но выход ли это?
Яков попался в тот же капкан, что и Андрей Биткин, обратившийся к нему за помощью.
— Оказывается, мы с тобою коллеги, Яков Николаевич, а по отцам — тезки. Меня зовут Виталием Николаевичем, фамилия Козырин. Подполковник ФСБ в запасе, бывший офицер Службы безопасности президента. Я возглавляю общественную организацию...
— Я знаю, — перебил его капитан, — Союз ветеранов спецназа. Ты-то можешь сойти за ветерана, а они? — Он кивнул на бойцов Козырина, самому старшему из которых было не больше двадцати пяти.
— Я не закончил. Не люблю, когда меня перебивают. Я являюсь постоянным членом Комитета госконтроля при Совете Федерации. Как специалист.
— А по совместительству? Кроешь частный бизнес? Выбиваешь долги, собираешь дань с коммерсантов?
— Не совсем так. Мы — некоммерческая организация. А в помощи нуждаются многие наши бывшие сослуживцы.
— Это пурген, братан. Ты поможешь двум, от силы трем, выткешь их имена на страницах газет и на личном вымпеле. Через пару лет, когда имена этих счастливчиков набьют оскомину, ты добавишь к ним еще пару. Все фонды и ассоциации создаются для личного обогащения, прикрытия и отмывания денег. В деревне эту сказку расскажешь.
— Может, мы поговорим в другой обстановке? — предложил Виталий. — Например, за рюмкой коньяка в моем ресторане. Он недалеко отсюда.
Подполковник сменил тон. И если Сергей Перминов подстраивался под противника, то Виталий Козырин — под собеседника: пускай капитан на первых порах думает так, как ему хочется, пусть он видит в офицере службы безопасности братка — можно слегка подыграть ему.
Как и спецназовец Перминов, Козырин умел предчувствовать события и в этом направлении пошел еще дальше: перекраивать их по своему усмотрению и обращать во благо себе. Умение облагораживалось и звучало кратко: дар. И это словосочетание не требовало никаких пояснений.
— Не отказывайся, капитан, — продолжил подполковник, уже зная, как решить проблему с Ильясовым, — разговор пойдет за деньги. Не про мебельщика, за которого ты хлопочешь. Кто он такой, чтобы ради него обнажать стволы? И разве с ним грубо говорили, когда делали рядовое предложение отпустить выставочный образец мебели? Разве он умный человек, раз отказывается сразу от двух предложений? — Виталий покачал головой: — Нет, он скупой и неумный человек, а скупой всегда платит дважды. Я работаю с бизнесменами, которые твердо говорят «нет» одному предложению и «да» — другому. Вот это бизнес, это деньги. Прежде чем отказаться, подумай, что стрельба в этом деле не поможет. Она никогда не доводила до добра.