Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка
Шрифт:
Кстати, подобная практика существовала и в советской военной разведке, где с 1918 по 1922 год сменилось 6 руководителей{373}.
Следует подчеркнуть, что назначение на должность начальников разведывательных служб офицеров Генштаба в целом себя оправдало. Обладая широким военным кругозором, они квалифицированно анализировали и оценивали поступавшую к ним военную и военно-политическую информацию. Сводки сведений, представленные штабам, являются убедительным тому доказательством.
Помимо генштабистов в деникинской разведке служили строевые офицеры и чиновники. Исходя из ситуации с руководящими кадрами, с большой долей вероятности можно предположить, что оперативный состав разведывательных органов в основе своей комплектовался из офицеров военного
Помимо офицеров военного времени в разведку шли люди разных профессий, социального происхождения, политических взглядов, пола и возраста, в том числе и подростки. В основном их объединяла ненависть к большевикам. Вот что писал по этому поводу юный белогвардейский разведчик А. Долгополое: «Почему, собственно говоря, я и подобные мне юнцы добровольно шли на эти отчаянные, полные смертельной опасности командировки в пасть врага, врага беспощадного, жестокого и хитрого? Обыкновенная служба в армии, бесконечные бои и походы, недосыпания уже не вызывали ничего, кроме сознания неизбежности. Хотелось сделать что-то необычайное, как-то прославиться, ускорить победу над врагом. Лишняя пуля, выпущенная или полученная, не играла никакой роли. Жажда необычайных приключений и подвигов — захватить в плен Троцкого, убить Ленина, взорвать красный бронепоезд — волновала пылкие головы идейной молодежи. Фронт и тыл Красной армии усиленно охранялся, и ЧК арестовывала всех, захваченных в прифронтовой полосе. Тысячи русских патриотов погибли в попытках пробраться в Добровольческую армию, десятки разведчиков погибли, не выполнив своих заданий, но для молодости нет ничего невозможного!»{374}
Как показывает исторический опыт, одного юношеского задора и желания сражаться с противником было недостаточно для выполнения заданий в тылу красных войск. О низкой квалификации деникинских разведчиков и агентов писал в середине 1919 года резидент белогвардейской разведки в Харькове. Он докладывал, что отправляемые в советский тыл агенты были малоподготовленными и провалились из-за своей неопытности. В этом же документе говорилось о благоприятных условиях работы во вражеском тылу, поскольку «сыск поставлен у большевиков отвратительно»{375}. Отдельные удачные в целом походы в тыл противника, скорее всего, являлись результатом благоприятного стечения обстоятельств, нежели профессионализма.
Можно предположить, что среди деникинских разведчиков встречались подходившие для агентурной работы, находчивые, честные, проницательные, хорошо знавшие психологию людей и, что немаловажно, аккуратные «в денежном отношении» сотрудники{376}, к тому же получившие навыки оперативной работы в ходе практической деятельности и добившиеся позитивных результатов в работе.
Вот несколько примеров. Как следует из доклада начальника разведотделения управления генерал-квартирмейстера штаба войск Киевской области от 16 декабря 1919 года, начальник разведывательного пункта № 1 капитан Павловский за короткий срок сумел набрать хороших агентов, насадить резидентов и получать сведения, соответствующие действительности. Назначенный начальником разведывательного пункта № 2 чиновник А.И. Гуйтов, работавший ранее в разведке штаба Добровольческой армии и имевший отличные рекомендации, сумел насадить агентуру в петлюровских организациях и в короткий срок дать ряд ценных сведений{377}.
Белогвардейское командование отдавало себе отчет в том, что назначенные на различные должности в разведывательные отделения строевые офицеры, а также агенты нуждаются в переподготовке. С этой целью создавались школы разведчиков. Одна из них была сформирована в Евпатории. В ней читались лекции по их поведению на неприятельской территории, пребыванию в общественных местах, на собраниях и митингах. Будущих агентов учили вести дискуссии политического характера, знакомили с правилами перехода через линию фронта и т.д. По окончании одного курса им присваивалось
Начальник разведывательного пункта № 2 штаба Кавказской армии разработал проект программы школы агентов. На обучение он предлагал отвести 84 часа. За это время обучаемые должны были получить общие сведения о ведении разведки, изучить организацию вооруженных сил противника по видам и родам войск, инженерное дело, топографию, географию и «политическую грамоту».
Предлагалось 12 часов учебного времени отвести на теоретический курс (изучение службы агента) и 14 — на практические занятия{379}. Был ли реализован на практике данный проект частично или в полном объеме, однозначно сказать сложно.
В 1920 году врангелевские разведчики уже мало верили в победу запертой в Крыму Русской армии, считали войну проигранной и поддались всевозможным человеческим слабостям и порокам. «При разведывательном отделе собралась публика, которая только получает деньги, кутит, занимается казнокрадством, — давал показания уполномоченному Особого отдела ВЧК Кавказского фронта перебежчик. — Люди, посылаемые в Россию, ненадежны, ибо мало офицеров, которые бы верили в дело Врангеля. Организаторы труд агентов не оплачивают, а деньги присваивают себе на случай отплытия»{380}. С оценкой чекистов солидарен и К.И. Глобачев, считавший большинство агентов разведки, приезжавших из Крыма в Константинополь, мошенниками и двойниками. «С их стороны преследовалась единственная цель — получить покрупнее сумму для командировки и скрыться за границу, где они себя чувствовали в недосягаемости», — считал генерал{381}.
5 (18) октября 1920 года был составлен список офицеров Генерального штаба, служивших в армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля. Судя по дате, он, вероятнее всего, был последним документом такого рода, т.к. в ноябре остатки Русской армии эвакуировались в Турцию. Список содержит краткие сведения на 484 человек и подразделяется на три подгруппы: генералы; штаб- и обер-офицеры; штаб- и обер-офицеры, не переведенные в Генеральный штаб. Из них к разведке имели отношение 32 человека.
Особое отделение отдела Генштаба возглавлял полковник А.В. Станиславский, помощниками у него были полковник Л.П. Александров и подполковник В.Н. Ставрович.
Начальником разведывательного отделения штаба главнокомандующего Русской армии служил полковник В.И. Сизых, его помощниками — полковники Е.Б. Плотников и Г.И. Шлидт. В распоряжении начальника отделения находились полковник И.С. Нефедов и капитан В.А. Якименко, прикомандированными к отделению — подполковник Э.Б. Болецкий и полковник М.К. Мунтянов.
В нижестоящих разведорганах также служило немало генштабистов. Так, штаб-офицером по зарубежной агентуре штаба армии (1-й или 2-й, точно не удалось установить. — Авт.) служил полковник Г.И. Дементьев, старшим адъютантом разведывательного отделения штаба 2-й армии — полковник Н.Е. Каблицкий. Среди руководителей разведки корпусного и дивизионного звена также находилось много генштабистов.
В должности заведующих разведкой служили: штаба 1-го корпуса — капитан В.К. Модрах, штаба 2-го корпуса — подполковник Н.Ф. Соколовский, штаба Керченского укрепрайона и Керченской крепости — полковник М.И. Золотарев, штаба Марковской дивизии — штабс-капитан Л.П. Бендер, Дроздовской дивизии — есаул С.А. Богородицкий, штаба 1-й кавалерийской дивизии — штаб-ротмистр Х.В. Доможиров, штаба 34-й пехотной дивизии — полковник М.Е. Максимович, штаба 2-й кавалерийской дивизии — полковник Л.В. Пермяков, штаба Корниловской дивизии — капитан А.Ф. Столяренко, штаба 7-й пехотной дивизии — полковник И.И. Фалилеев, штаба 13-й пехотной дивизии ротмистр А.И. Шульгин, и.д. штаба 6-й пехотной дивизии — капитан М.П. Фесик, штаба Терско-Астраханской бригады — штаб-ротмистр М.В. Хабаев.