Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка
Шрифт:
г) «ремесленники дела», т.е. люди, посвятившие себя разведке как ремеслу, дающему определенный заработок. «Умелое руководство, соответственные поощрения и наказания могут в значительной мере поднять продуктивность работы людей этой категории, — считал генерал-майор П.Ф. Рябиков. — При сложности агентурного аппарата и обширности его функций обойтись без второстепенных сотрудников типа ремесленников дела — не представляется возможным».
К агентам по принуждению относились лица, посылаемые в разведку насильно под различными предлогами{603}.
Колчаковская разведка сталкивалась с проблемой подбора надежных негласных сотрудников. В Гражданскую войну при вербовке агентов и красные, и белые в основном руководствовались
В боевых условиях, при жестком лимите времени было очень сложно выявить мотивацию негласного сотрудничества офицеров с разведывательными органами, поскольку, как пишет историк Е.В. Волков, в белую армию офицеры шли по различным причинам:«… от возвышенно идеологических до сугубо материальных. Однако, видимо, небольшая часть офицеров сражалась против советской власти только по политическим убеждениям, которые, впрочем, в период начавшихся военных поражений белых могли претерпеть значительную эволюцию»{606}.
Как уже было сказано выше, разведывательное отделение Главного штаба через штаб военного представительства в Париже руководило разведкой в Европе, а через штабы военных округов — в Китае, США и Японии. На секретные расходы по содержанию военных агентов в нейтральных государствах ежемесячно выделялось 850 000 руб.{607}
Непосредственно изучением соседних государств в военном, политическом и экономическом отношении занимались разведывательные органы штабов Омского, Иркутского и Приамурского военных округов. Высшее военно-политическое руководство колчаковского режима в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в частности, интересовала деятельность «китайского, японского и американского правительств в сопредельной полосе и их целях и намерениях в отношении Уряханского края и Монголии»{608}.
При восстановлении разведывательных органов колчаковским правительством за основу было взято «Положение для организации и ведения военной разведки штабами пограничных округов», утвержденное 7 ноября 1912 года, а также «Протокол особого совещания Главного управления Генштаба по выработке плана и организации разведки в округах Азиатской России» (1917 года){609}.
В соответствии с этими документами Приамурский военный округ (ПриВО) занимался организацией разведки в Корее, Маньчжурии, Монголии и Японии{610}, Иркутский — в Монголии и Китае, Омский — в западной части Китая, Монголии и Илимском крае. Обратим внимание на одно немаловажное обстоятельство: разведка велась не только на сопредельной, но и на своей территории (ближняя разведка). Например, резиденты военно-статистического отделения (ВСО) ПриВО находились в Благовещенске, Владивостоке и Никольск-Уссурийске{611}.
Начальник ВСО подполковник А.И. Цепушелов, в частности, особо обращал внимание подчиненных на тесное взаимодействие с местными контрразведывательными органами с целью обмена информацией{612}. Остается неизвестным, как к данному предложению отнеслись руководители контрразведки, но ВСО регулярно поставляло командованию сведения контрразведывательного характера— об активной деятельности
В соответствии с приведенными выше документами, район глубокой разведки каждого округа разделялся на 4 сектора, где создавались агентурные сети, которыми руководили агенты-резиденты. Им подчинялись агенты-почтальоны и агенты-ходоки.
Так, зона ответственности разведывательного отделения штаба Иркутского военного округа разделялась на Баргинский, Ургинский, Улясутайский и Урянхайский сектора. Сведения добывались агентурной и войсковой разведками, которые сильно пострадали после прихода к власти большевиков и к началу 1919 года оказались полностью разрушенными. Агентура действовала только в трех секторах — Урге, Урянхае и Улясутае. А войсковая разведка, к которой привлекались поселковые атаманы, «была разлажена из-за неопределенного положения Забайкалья и на тот момент не управлялась штабом округа»{614}.
Для сбора разведданных штабы военных округов командировали за границу офицеров с секретными заданиями, предпринимали попытки наладить взаимодействие с русскими консульскими и другими учреждениями, привлекали войсковую разведку, осуществляли перехват большевистских радиограмм из Москвы, а также выписывали иностранную прессу. Но даже в совокупности все виды разведки не давали ожидаемых результатов. Главными препятствиями являлись недостаточное финансирование и отсутствие надежных кадров.
Например, по расчетам генерал-квартирмейстера штаба Омского военного округа (ОВО) на реализацию программы работы разведотделения требовалось 1 233 500 руб.{615}
В действительности за период с января по май 1919 года Главный штаб смог выделить только 40 000 руб. Несмотря на то что Приамурский и Иркутский военные округа финансировались несколько лучше — соответственно, 200 000 и 100 000, — им этих сумм также оказалось недостаточно{616}.
Кажущиеся внушительными суммы на самом деле были сильно обесценены инфляцией. К тому же ходившие в Сибири деньги не воспринимались агентами-иностранцами как серьезная волюта. Поэтому руководители разведки для расширения и поддержания существующей агентурной сети в Монголии пытались посылать в эту страну деньги царской России. В частности, начальник разведывательного отделения штаба Иркутского военного округа просил 2-го генерал-квартирмейстера дать распоряжение Иркутскому отделению госбанка обменять 15 000 руб. для отправки в Монголию, а также впредь обменивать деньги для разведывательного отделения штаба{617}.
Денег для оплаты агентуры постоянно не хватало. Например, оплата агентов наиболее обеспеченного в финансовом отношении военно-статистического отделения Приамурского военного округа колебалась в пределах 400—800 руб.{618} За «такую мелочь», как говорится в одном из докладов, работать желающих находилось немного. О вербовке агентов на идейной основе кадровые сотрудники спецслужб в своих документах даже не упоминали. Это обусловлено в первую очередь тем, что штабы военных округов вели разведку против других государств и поэтому привлекали к сотрудничеству в основном иностранцев — китайцев, монголов, корейцев, которые работали за денежное вознаграждение. Резидент в Благовещенске капитан Шмидт 29 августа 1919 года напоминал руководству ВСО, что условия жизни не только русских, но и китайцев значительно изменились, и поэтому большинство из них стремится к наживе и спекуляции. В докладе он говорил о возможности вербовки агентуры из числа лиц, не занимавшихся спекуляцией, но при этом обращал внимание: «…труд их должен быть оплачен так, чтобы они дорожили службой»{619}.