Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка
Шрифт:
В 1918 году внутриполитическая обстановка в стране являлась настолько сложной и непредсказуемой, что в ней не могли досконально разобраться даже некоторые опытные политики, не говоря уже о генералах и офицерах. «Несомненно, психология в России, хотя и не так быстро, как было бы желательно, но все же меняется — и не только на юге, но, как осведомляют меня мои московские друзья, также и на севере, — писал в мае 1918 года лидер партии кадетов П.Н. Милюков генералу М.В. Алексееву. — Большевики изжили себя. За отсутствием внешней силы, которая бы их ликвидировала, они начали ликвидироваться изнутри»{675}.
Представитель «Союза возрождения России» в своем докладе даже процитировал
Однако вопреки прогнозам белогвардейских политиков дальнейшие события показали, что в моменты наивысшей опасности для Советской Республики большевики проявляли удивительную способность к мобилизации всех ресурсов для отпора врагу и в итоге выходили победителями из, казалось бы, безнадежного положения. Некоторые белогвардейцы не смогли адекватно оценить ситуацию в Советской России даже в конце 1919 года, когда деникинская и колчаковская армии отступали по всем фронтам.
С этой точки зрения примечателен доклад генерала Н.Н. Стогова, который являлся непродолжительное время (май—август
1918 года) первым начальником Всероссийского главного штаба, руководителем военной организации «Национального центра», а потом бежал к А.И. Деникину. 27 ноября (10 декабря)
1919 года он еще надеялся, что Россию может спасти «помощь извне»: «Именно потому, что советская власть — власть иноземная, власть, завоевавшая великорусский народ, трудно рассчитывать на внутренний переворот, без помощи извне, со стороны юга, востока или севера… только помощь извне спасет Великороссию…» Подчеркивая иноземный характер советской власти, Н.Н. Стогов пишет, что, по слухам, летом 1918 года Л.Д. Троцкий «в разговоре с германским майором Генерального штаба держал себя как агент разведывательного отделения Германского Генерального штаба»{678}. Видимо, русский генерал выдавал желаемое за действительное. Трудно представить Л.Д. Троцкого держащего себя подобным образом с чином значительно ниже его по рангу.
Ради объективности следует отметить, что разведка не всегда предоставляла только ту информацию, которую хотело услышать командование Белого Юга. Например, военно-политический отдел при Верховном руководителе Добровольческой армии, характеризуя общее политическое положение в Советской России, в сентябре 1918 года докладывал, что широкие круги населения сильно терроризированы и подавлены, поэтому рассчитывать на успех отдельных восстаний на тот момент времени не приходилось. По мнению автора документа, сознание людей «совершенно сбито с толку полным отсутствием свободной прессы, а изданная в огромных количествах специальная литература ВЦИК начала пользоваться успехом среди рабочих и крестьян»{679}.
Но лидеры Белого движения были убеждены, что дни большевистского режима сочтены, и готовились его свергнуть с помощью антисоветского подполья. Но и в этом вопросе точки зрения командования Добровольческой армии и военно-политического отдела расходились. ВПО считал, что из-за провалов и арестов политических деятелей антибольшевистские подпольные организации не имели возможности «продуктивной работы». Поэтому сотрудники отдела полагали нецелесообразным возлагать на подполье «работу крупного масштаба» (организацию восстаний и формирование местных добровольческих отрядов) и предлагали
Анализ материалов деникинских разведывательных органов свидетельствует о том, что более достоверными являлись сведения военного характера, которые имели документальную основу.
Так, в январе 1919 года «Азбуке» стал известен утвержденный в декабре 1918 года Советом обороны план формирования Красной армии: «Армия будет доведена до 1,5 млн. человек, из них 200 тыс. вспомогательных войск и 300 тыс. лошадей. Все войска на фронте будут переформированы в 86 бригад трехполкового состава»{681}.
В том же месяце «Азбука» представила командованию «Военные сведения из Совдепии», в которых указывалась численность вооружения (винтовок, пулеметов, револьверов, патронов, ручных гранат, карабинов) как в Красной армии в целом, так и в военных округах: Московском, Петроградском, Ярославском, Приволжском, Уральском и Орловском, а также на Южном фронте — количество пулеметов, орудий и сабель.
В феврале начальник отделения «Азбуки» при Ставке главкома направил председателю Особого совещания генералу от кавалерии A.M. Драгомирову оперативный план большевиков на зимнюю кампанию от 17 (30) января 1919 года.
«Азбука» смогла добыть даже «Доклад начальнику регистрационного управления» (военной разведки), подготовленный начальником первого отдела на основе агентурных данных{682}.
Следует обратить внимание, что разведка получала информацию не только от агентуры, но и из открытых источников, поскольку в то время «…на страницах газет и журналов, а также в виде брошюр стали публиковаться документы высших органов политического и военного руководства, сферой их деятельности являлись проблемы организации вооруженных формирований, проведения партийно-политической работы, мобилизации населения на отпор врагу»{683}.
Разведка Юга России продолжала следить за советской политической элитой и большевистским строем на протяжении всей Гражданской войны, вплоть до разгрома армии П.Н. Врангеля в Крыму.
«Ленин является, безусловно, исключительно крупной личностью, — говорится в сводке особого отделения отдела генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего в ноябре 1920 года. — Основные его свойства, которыми он подавляет окружающих, — огромная воля, соединенная с фанатической верой в свое дело. По натуре это властолюбивый деспот, не признающий чужого мнения…»{684} По мнению врангелевских аналитиков, общим свойством большевистских вождей являлось преобладание волевого начала над интеллектом. Белогвардейцы пришли к выводу, что система власти в Советской России является олигархической — небольшой группы лиц (В.И. Ленина и его ближайших сотрудников. — Авт.), «держащей страну с помощью компартии, подчинившей своему влиянию административный аппарат и армию… формой власти является диктатура, характеризующаяся сильнейшим развитием бюрократизма и централизацией. В общем, процесс, развивающийся в партии, может быть назван разложением и, судя по отзывам лиц, близко стоящих к партии, зашел слишком далеко». Далее говорится о неспособности госаппарата справиться с тяжелым экономическим положением, недовольстве широких слоев населения политикой советской власти, волне восстаний, охвативших Россию. По утверждению белых, предпринимаемые советскими властями меры в области «поднятия экономического положения республики» свелись лишь к отсрочке экономического краха{685}.