Спецуха
Шрифт:
– Толик, что ты делаешь, Толик, закажи лучше столик, посидим, побухаем, табуретки сломаем.
– Хорошо поют! – восхитился помощник командира бригады. – И песня такая знакомая! А чего они с рюкзаками?
– У меня, наверное, дежавю, – пробормотал комбриг, всматриваясь в вояк, марширующих по плацу.
– «Дежавю» хорошо в китайской кухне готовят, в кляре, с кисло-сладким соусом, – опять встрял помощник.
– Да уймись ты, постылый!
– Смирно! Равнение направо! – заорал один из этих бравых военных.
Оба, чеканя шаг, лихо
Комбриг кинул руку к папахе, опомнился и заорал:
– Стоять! Эй, вы, оба, – ко мне, по одному, перекатами!
– Товарищ полковник, основной радист группы, выделяемой на специальные учения, майор Артемьев, – отчеканил офицер, первым приблизившийся к командиру бригады.
– Да еще и не один, а с братцем. Вы-то тут каким образом? – простонал комбриг, здороваясь за руку с каждым близнецом.
– Товарищ полковник, нас отобрали методом тестирования: начальник направления зачитал только одно слово и сказал, кто первый на него правильно ответит, те и пойдут на задачу.
– Вот мы первые и выпалили, – буркнул второй брат-близнец, поправляя за спиной рюкзак.
– А что за слово-то? – встрял помощник комбрига, немало удивленный происходящим.
– Военная тайна!
– Идите в казарму, завтра собираю всю группу в классе; оперативным офицером буду сам, – заявил комбриг и махнул рукой, отпуская близнецов.
– А чьи это такие щечки, а у кого у нас такие заплывшие жиром ушки, – радостно тискали майора Пачишина братья Артемьевы.
– Уйдите, упыри, – отбивался от них указкой для карт Пачишин, – ряхи-то на шпионских харчах наели, животы отрастили, занесла вас нелегкая в новый облик.
– Иди к нам, шалунишка, мы тебе подарок приготовили! – приманивали братья майора.
– А чего за подарок? – майор заинтересовался, отставил указку в сторону и подвинулся поближе.
– Тебе понравится, сладкий наш, невинный презент в твоем извращенном вкусе. Мы как узнали, что на встречу с тобой попадем, все секс-шопы да колхозные рынки оббегали, чтобы тебе, шалунишке, угодить!
– Ну-ка, ну-ка, покажите, – заявил Пиотровский, сидевший рядышком за партой и пытавшийся перевести с французского слово, выцарапанное на ней каким-то негодяем.
– Отвали, любитель кожи и латекса, – отгоняли братья Пиотровского, одновременно доставая из-под парты пакет.
– Неужели костюм Бэтмена? – осведомился Пиотровский. – Если Пачка не возьмет, я в коллекцию заберу.
– Да ты и кувалду из МТО в коллекцию забрал, и два мешка цемента, кафель в ванной подправить, – возмутился Пачишин. – Не отдам, мое! – Он выхватил пакет у одного из близнецов и в две секунды достал содержимое.
В руках оказалась большая резиновая маска Шрэка.
– Ха-ха, – заржал Пиотровский, – ну и рожа! Так тебе и надо! Близнецы, ну вы и чудаки.
– Ой, извини, милашка, а вот и твоя масочка, – ответил второй близнец и достал из-под парты точно такой же пакет.
– Если там принцесса Фиона, то я не надену! –
Маска оказалась ослиной.
– А почему у него – бременские музыканты, а у меня – маска Шандыбина? – возмутился Пачишин, никогда не смотревший Шрэка.
– Меряй, она, между прочим, за евро куплена и в приличном магазине, без канцерогенов и прочих вредных добавлений.
– Моя, по-моему, с запахом клубники, – заявил Пиотровский, принюхался, осторожно натянул маску, повертел головой и довольно «иакнул».
– Класс! – восхитились братья. – Куда там до нас всяким омонам с ихними маски-шоу.
– Да полисмены и рядом не стояли, – поддакнул Пачишин, осматривая свою маску и принюхиваясь, – моя, по ходу, с запахом мяты. – Он даже куснул маску за трубчатое ухо.
– Осторожнее, Вечно Голодное Существо, он хоть и с запахом мяты, но без вкуса пельменей. Ишь ты, подарки он жрать вздумал, – возмутились братья, – надевай давай. Как только наденешь – по закону жанра сюда кто-нибудь войти должен.
Пачишин вспомнил, как они пугали костюмом Бэтмена зампотеха, и мигом надел маску и уселся рядом с Пиотровским.
– Что, может, нового помощника по МТО позовем? – спросил он из-под маски.
– О, у вас новый зампотыл-зампотех? – начали расспрашивать братья. – И как он?
– Как говорит Вова Черепанов: «Разбакланистый баклан, раздолбанистый долбан!» Старый зампотех реально осознавал, что он туп, но хоть к чему-то пригоден. Этот же ставленник из округа. По паркету всю жизнь ходил и считает, что все делается само собой: техника – сама чинится, по приказу – радиостанции сами обновляются, а автоматы – сами к нормальному бою приводятся; тельники и кальсоны – сами стираются, и повара, из обеспечивающей компании, пельмени килограммами не воруют.
– Да, впечатляющая картина, – заявил один из братьев и вздохнул.
– Ты про помощника по МТО или про то, что сидят Шрэк и Осел и жалуются на новые порядки? – переспросил второй.
– О, кто-то идет! – вскинулся Пиотровский, наверно, из-за длинных ослиных ушей внезапно улучшивший свой слух.
Один из братьев выглянул в коридор и оповестил, что в сторону класса вальяжно выдвигается Вова Черепанов.
– Щас мы его приколем, – заерзали технари.
Вова с пинка открыл дверь и оповестил всех присутствующих о своем появлении громким командным рыком:
– Товарищи офицеры! Почему никто не подал команду «смирно»!
Братья захихикали. Технари в масках уставились на Черепанова, стараясь то ли напугать, то ли удивить.
– О, боже! – завопил Черепанов. – Я не узнаю вас в гриме, кто вы такие, прекрасные незнакомцы! – Вова театрально всплеснул руками и бросился обниматься с братьями-близнецами. – Пацаны, да я вас и реально не признал: выросли, возмужали, похорошели! – тормошил он братьев. Кинув взгляд на Шрэка и осла, скептически хмыкнул: – О, парковые ханыги: Пиотровский опять на умняке, и Пачишин башку побрил зачем-то.