Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Шрифт:
– О, это уже лучше, – одобрительно буркнул Разуваев. – Сопротивление. Потери. Зашибись!
Да, теперь отчетливо была слышна стрельба из дома. Судя по звукам, палили из карабинов и пистолетов. На улице возле дома продолжали громко переговариваться и даже покрикивать.
– Охрана в дежурке, – Разуваев довольно крякнул. – Нормально. Ненадолго оттянут на себя основные силы.
– Ну так что делать-то?! – В тоне Собакина отчетливо сквозила обреченность.
– Придут двое, – уверенно заявил Разуваев. – Остальные заняты
– Как – «побороться»?!
– Молча. Тихо. Быстро.
– Без оружия? Против спецов?! Ну, епп… Да хоть трижды быстро и тихо – один хер… Ты вообще как это себе представляешь?!
– Андрюха – сядь тихонько ж… на бортик. Только без резких движений, плавно.
– На куда? – от ужаса мой рассудок отказывался функционировать.
– Шепотом говори, – терпеливо поправил Разуваев. – Вот у тебя локти на чем лежат – это бортик. Давай.
Я сел как было сказано, поставив ноги на каменное сиденье.
– Протяни руку, пошарь у стены.
Протянул, пошарил – нащупал прислоненную к стене грота щетку с деревянной ручкой. Надо же, я про нее и забыл.
– Взял?
– Да.
– Передай, садись обратно. Спокойно, плавно…
Передал, сел, но не плавно. Неловко оступившись, негромко плеснул водой и, рухнув на сиденье, зашиб бок.
– Ой, бл…
– Тупица.
– Я не нарочно… Да и негромко вроде…
– Все, молчите, слушайте…
Мы успели вовремя: спустя буквально несколько секунд негромко скрипнула дверь в бане.
Ухх…
От страха у меня перехватило дыхание. И без того скверно работающее сознание рвали на части страшные сомнения в правильности разуваевского решения.
Нет, он, конечно, опытный, сам спец, но…
Весь мой отравленный адреналином организм буквально вопил: БЕЖАТЬ!!! Какого рожна мы тут высиживаем?! Бегом отсюда, пока не поздно!!! В доме суматоха, те, кто пришел по нашу душу, – сейчас в бане, можно попробовать проскользнуть…
– Нельзя бежать, – словно уловив мои сомнения, прошептал Разуваев. – Три шага от бассейна – красная точка – команда по радио – «двухсотый». Сидеть!
– Да ну тебя на х…! – Собакин, видимо, не выдержав напора тех же самых сомнений, вскочил и полез вон из бассейна. – У ворот охрана полегла – может, стволами разживемся… Пока они там в бане – можно по кустам…
– Сидеть!!! – прошипел Разуваев, пробуя ухватить Собакина за ногу.
– Отцепись, бл…! – скользкий Собакин легко вывернулся из захвата, вылез наружу и побежал к воротам.
– Пересядь на его место, – скомандовал Разуваев.
Я не стал спрашивать – зачем, просто пересел спиной ко входу в грот. Был бы один – ни за что бы не сел затылком к Смерти, но тут командовал Разуваев, а ему виднее…
– Дзеньк! – где-то в бане треснуло стекло, в кустах неподалеку, в той стороне, куда побежал Собакин, раздался сдавленный хрип и треск ломающихся веток.
Господи, неужели…
– Си-деть, – прошептал Разуваев. – Руки вытяни перед собой.
– Ага…
– Ладонями вверх.
– Ага…
Я безропотно вытянул руки и, чтобы хоть как-то обуздать бьющееся в агонии восприятие, попробовал сосредоточиться на ближайших деталях обстановки.
Разуваев зашевелился. Чего он делал, я не понял – мы, считай, в яме сидели, тусклые отблески на потолке света не добавляли, а только сумятицу вносили, – но пару раз тихо скребануло дерево по камню.
Ага, это он щетку ворочает. Интересно, что можно сделать этим дрыном против двух вооруженных спецов?!
Вновь скрипнула дверь бани.
В кустах что-то прошуршало, буквально в десяти метрах от грота кто-то деловито доложил:
– «Двенадцатый». Минус один…
Гриша… Нет, этого просто не может быть…
Мой рассудок отказывался воспринимать происходящее. Да ну на хрен, что за чушь!
– Сейчас к тебе на руки упадет оружие, – еле слышно прошептал Разуваев. – Стрелять не надо. Просто держи, не урони в воду…
Оружие? Он что – совсем спятил?!
– Замри…
Да я и так замер: буквально окаменел, как статуя.
Потому что услышал шаги.
Вообще не ожидал, что на фоне «рабочей обстановки», прущей от дома, услышу, как к нам идут люди, специально обученные в любой ситуации ступать мягко и негромко.
Может, это от того, что другой информации о приближающейся смерти не было и я весь буквально обратился в слух…
Человек подошел к «гейзеру», встал прямо за моей спиной и склонился над каменной кладкой – не поверите, но я услышал его дыхание.
Хрясть! – в воздухе что-то просвистело, раздался противный хруст.
– Бл…!!!
На мои вытянутые руки увесисто шлепнулась какая-то железяка, которую я тотчас же судорожно сжал.
– Че там? – спросил кто-то у входа в грот.
Неведомая сила вырвала железяку у меня из рук, мгла передо мной колыхнулась, формируясь в возносящийся над ватерлинией плотный черный кокон, который дважды негромко и упруго провибрировал:
– Тр-р-р-р! Тр-р-р!
Рывок, брызги, справа-сзади – грузный мокрый шлепок по каменному полу, и опять:
– Тр-р-р-р! Тр-р-р! Тр-р-р-р-р-р!
Хрип, какое-то противное бульканье, короткая возня у входа…
– Вылезай, – тихо скомандовал слегка запыхавшийся Разуваев, склонившись над кладкой. – Твоя задача: быстро одеться, молчать и слушать. Ни слова – иначе хана. Понял?
– Понял, – я на негнущихся ногах полез наружу.
Разуваев включил трофейный фонарь, положил его на пол, лучом к противоположной от входа стене, ткнул пальцем в лежавший у «гейзера» труп, под которым быстро растекалось темное пятно, и шепотом нарычал мне в ухо: