Чтение онлайн

на главную

Жанры

Спекулятивный реализм: введение
Шрифт:

• Коллективный блог(активен), в котором писали, например, Адам Котско (Северный Центральный колледж, Иллинойс, США), исследователь политической теологии, истории христианской мысли и континентальной философии; Энтони Пол Смит (Университет Ла Саль, Филадельфия, США), исследователь постсекулярности, не-философии Ларюэля, Делёза, переводчик книг Ларюэля на английский язык; Александр Гэллоуэй; Марика Роуз.

• Стюарт Элден (Уорикский университет), исследователь политической теории, географии, специалист по Фуко, автор книг о философии Фуко, Кангилема, территории как политическом концепте и технологии в произведениях Шекспира и современном ему контексте com, активен)

• Стивен Шавиро (Университет Уэйна, США), исследователь кино, философии Делеза и Уайтхеда [42] Blog/, активен)

• Марк Фишер, автор работ по философии и политэкономии современной электронной музыки, призракологии и депрессии, а также ставшей влиятельной книги о капиталистическом

реализме [43] до 2013 года).

Менее формальный и более свободный и гибкий, чем традиционные публикационные формы, этот медиум давал возможность авторам делиться своими размышлениями и идеми на начальном и промежуточном этапах их формирования и получать сверхбыстрый – опять же, по меркам традиционных медиумов, – отклик. Это в какой-то степени демистифицировало процесс философской работы, приоткрывая его внутреннюю кухню. (Впрочем, эта демистификация в некоторых случаях оборачивалась распространением мифа о простоте философской работы.) В лучших своих проявлениях онлайн-сообщество служило платформой обсуждения идей, сотрудничества, установления связей, получения разнообразной поддержки, обмена знаниями и формирования инициатив. Разумеется, жанр и ритм постов и комментариев отличается от статей и книг, поэтому концептуальных ошибок, несуразиц и тупиковых решений здесь могло быть несколько больше, чем обычно (об этом весьма резко высказался Брассье, дав понять, что не считает блоги удачным местом для работы философов [44] ). В 2011 году Харман, Срничек и Брайант, непосредственные участники онлайн-сообщества, напишут:

42

Шавиро С. Вне критериев. Кант, Уайтхед, Делёз и эстетика / пер. с англ. О. Мышкина. Пермь: Гиле Пресс, 2018.

43

Фишер М. Капиталистический реализм. Альтернативы нет? / пер. с англ. Д. Кралечкина. М.: Ультракультура 2.0, 2010.

44

Brassier R. I am a nihilist because I still believe in truth: Ray Brassier interviewed by Marcin Rychter // Chronos. March 2011. № 4.

Какими бы ни были пороки глобализации, новые глобальные сети во многом сработали в нашу пользу: благодаря продвинутым технологиям блогосфера и онлайн-продав-цы книг внесли вклад в новый «первичный бульон» континентальной философии. Пока слишком рано говорить о том, какие странные жизненные формы могут развиться из этой смеси, однако вполне ясно, что происходит что-то важное. В нашей профессии еще никогда не было времени лучше, чтобы быть молодым [45] .

45

Bryant L., Srnicek N., Harman G. Op. cit. P. 1.

Отсутствие в книге сюжета сетевого существования спекулятивного реализма обусловлено ее форматом. Перед нами лишь введение, и не стоит ожидать от него полноты и всестороннего анализа. Харман сознательно ограничил спекулятивный реализм изначальной четверкой участников голдсмитского воркшопа: он не рассматривает ни проекты тех, кто впоследствии присоединился к движению, ни их дискуссии и траектории. Кроме того, книга посвящена только идеям и аргументам дискуссий, вследствие чего здесь, к сожалению, нет попыток хоть как-то их контекстуализировать. Как уже упоминалось, Харман адресует книгу прежде всего студентам, поэтому она предполагает определенный уровень погруженности в классическую и современную философию, хотя и не требует предварительного знакомства с идеями самого спекулятивного реализма.

Харман пишет книгу как непосредственный и ангажированный участник, и отдает в этом отчет. Во введении он заявляет: «эта книга – введение в спекулятивный реализм, а не моя собственная работа <… > цель данной книги – достоверно изложить как позицию Брассье, так и позиции Гранта и Мейясу». Вместе с тем он честно предупреждает: «Моя задача – быть объективным, но очевидно, что я предпочитаю свою собственную философию трем другим. Поэтому я выскажу в их адрес некоторые критические замечания вместо того, чтобы пытаться говорить из беспристрастной „точки зрения Бога“». А уж риск искажения, по его словам, «нормальная профессиональная ситуация, характерная для интеллектуальной жизни» [46] .

46

См. наст. изд. С. 39.

Харману, как представляется, удалось изложить позиции своих коллег без существенных искажений, которые бы превращали книгу во введение в заблуждение. Однако при этом в ней все же есть заметный крен в сторону его собственной позиции: на протяжении всей книги он открыто критикует аргументы и предпосылки других с позиции ООО (например, из его комментария к критике Брассье

феноменологии о редуктивном натурализме Брассье можно узнать едва ли не меньше, чем о том, что сам Харман считает в феноменологии ценным).

Спустя год после написания книги в предисловии к русскому изданию Харман уже иначе понимает свою задачу в ней. Теперь, окончательно превращая коллег в соперников, он заявляет об амбиции захвата философского поля в будущем. «В книге, которую читатель держит перед собой, я пытаюсь доказать, почему именно [объектно-ориентированная] версия спекулятивного реализма в конечном счете должна возобладать» [47] . Как именно это заявление не противоречит высказанному во введении тезису «эта книга – введение в спекулятивный реализм, а не моя собственная работа», остается догадываться. Очевидно лишь, что книга едва ли является нейтральным введением, и это стоит удерживать во внимание при ее чтении.

47

См. наст. изд. С. 36.

Впрочем, помимо собственных философских амбиций для Хармана в этой книге все же важно и нечто другое. Он признается, что «скучает по тем дням, когда группа еще существовала как место дружеских дискуссий» [48] . При всей своей ангажированности ему удается сохранить в книге нечто важное – дискуссионность «тех дней». Книга пронизана взаимокритикой Гранта, Брассье, Хармана и Мейясу. В ней не только излагаются позиции, но и прослеживаются напряженные отношения между ними, что позволяет читателю составить некоторое представление о том первоначальном дискуссионном пространстве, в котором родился спекулятивный реализм, которым он, по сути, был и вместе с которым, возможно, закончился. (Правда, пространство это получается почти приватным: Харман практически не обращается к внушительной по объему и авторам критике, адресованной проектам спекулятивных реалистов извне.) Будучи участником этих споров, Харман добавляет в изложение ряд интересных инсайдерских деталей и дискуссионную напряженность, временами выплескивающуюся в горячее одобрение или эмоциональное неприятие (в особенности это касается его отношения к Брассье, сомнительные рассуждения об эстетических вкусах которого – не эхо «дружеских дискуссий», а следствие дальнейшего конфликта). Как бы то ни было, он открыто заявляет о своих амбициях и своей ставке, и эта вовлеченность вкупе с подспудными поисками общего знаменателя четырех позиций добавляет книге живости и интриги.

48

См. наст. изд. С. 275.

Вопреки тому, что оригинальные тексты спекулятивного реализма неплохо представлены в русскоязычном философском поле и началась рецепция [49] , для широкой аудитории он окружен аурой сложности и таинственности. Остается ощущение недосказанности или неисчерпанности, мол, осталось что-то еще. То ли это обещанные глубина и радикальность, скрывающиеся за частностями и мантрами о нечеловеческом, самих вещах и корреляционизме, навязываемыми в поверхностных изложениях спекулятивного реализма, то ли позабытый в ходе рецепции участник (Грант, в меньшей степени Брассье), то ли какой-то еще туманный, но влекущий остаток. Возможно, эта таинственность отчасти связана с отсутствием единой позитивной программы: невозможно просто ответить на вопрос, какую философию предлагает спекулятивный реализм, поскольку перед нами четыре разных проекта, к тому же уже прошедших определенный путь развития со времен апрельского воркшопа в Голдсмитсе в 2007 году. (И еще одно достоинство книги Хармана в том, что он прослеживает дальнейший путь каждого.)

49

На русском языке переводами и аналитическими статьями хорошо представлены Мейясу и Харман (см. библиографию в конце книги), гораздо меньше – Брассье и почти никак не представлен Грант. Философии Мейясу посвящен: Логос. 2013. № 2: Спекулятивный реализм; философии Хармана: Логос. 2014. № 4: Объектно-ориентированная онтология. См. также: Логос. 2016. № 2: Новая жизнь немецкого идеализма; Логос. 2017. № 3: Новые онтологии.

Отсутствие четкого концептуального, методологического, предметного или хотя бы географического критерия единства превратило спекулятивный реализм и в публичном, и в академическом пространстве в достаточно размытую и потому несколько таинственную сеть с плавающими границами, но сильным притяжением. Иногда тому или иному мыслителю достаточно было просто оказаться поблизости, например, по сотрудничать с кем-то из этаблированных спекулятивных реалистов в рамках дискуссии или сборника, чтобы быть присоединенным к их сети. Так было, например, с Бруно Латуром, Франсуа Ларюэлем, Изабеллой Стенгерс, Ником Ландом, Резой Негарестани, Мануэлем Деландой, Альберто Тоскано, каждый из которых является самостоятельной фигурой. Иногда сам спекулятивный реализм оказывался в одном облаке неразличимости с другими образцами «актуальной мысли» – материальной семиотикой, акторно-сетевыми теориями, новым материализмом, акселерационизмом и др.

Популярные книги

Средневековая история. Тетралогия

Гончарова Галина Дмитриевна
Средневековая история
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.16
рейтинг книги
Средневековая история. Тетралогия

Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

Ланцов Михаил Алексеевич
Десантник на престоле
Фантастика:
альтернативная история
8.38
рейтинг книги
Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

Первый среди равных. Книга III

Бор Жорж
3. Первый среди Равных
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
6.00
рейтинг книги
Первый среди равных. Книга III

Лучший из худших

Дашко Дмитрий
1. Лучший из худших
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.25
рейтинг книги
Лучший из худших

#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Володин Григорий Григорьевич
11. История Телепата
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 11

Кровавая весна

Михайлов Дем Алексеевич
6. Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.36
рейтинг книги
Кровавая весна

Возвышение Меркурия. Книга 4

Кронос Александр
4. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 4

Тринадцатый VII

NikL
7. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Тринадцатый VII

Империя сосредотачивается

Тамбовский Сергей
3. Империя у края
Фантастика:
альтернативная история
6.43
рейтинг книги
Империя сосредотачивается

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата

Охота на попаданку. Бракованная жена

Герр Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.60
рейтинг книги
Охота на попаданку. Бракованная жена

Третий. Том 3

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Третий. Том 3

Семь Нагибов на версту

Машуков Тимур
1. Семь, загибов на версту
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Семь Нагибов на версту

Начальник милиции. Книга 4

Дамиров Рафаэль
4. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции. Книга 4