Спенсервиль
Шрифт:
Кит увидел, что последняя его фраза по-настоящему поразила Портеров.
– Это серьезное дело, – пояснил он. – Не игра. Бакстер на грани помешательства. Будьте осторожны. И если вам нужно оружие, мое предложение остается в силе.
Все помолчали немного, потом Джеффри задумчиво произнес:
– Да, действительно серьезное. Не возражаете, если я закурю?
– Валяй.
Джеффри достал из нагрудного кармана рубашки кисет и бумагу и свернул сигарету. Потом чиркнул спичкой и предложил зажженную сигарету Киту –
– Как ты думаешь, Энни ничего не угрожает? – спросила Гейл.
– По-моему, нет. Но у меня возникает какое-то смутное ощущение, что люди вокруг начинают что-то чувствовать, о чем-то догадываться; как будто те силы, что связывают мою ферму и Вильямс-стрит, действуют и на них тоже. Отгоняй дым, Джеффри, – улыбнулся Кит, – а то я уже начинаю заговариваться.
– Да нет, я понимаю, – сказала Гейл. – Видишь, даже мы вычислили, что что-то назревает. А кто еще, кроме Бакстера, что-то почуял?
– Самые разные люди. Пасторы, чьи-то сестры, всякие милые старушки. Может быть, у меня на этой почве психоз, но я боюсь, как бы Бакстер не вышел на что-то конкретное. Поэтому я вас прошу, ребята: не говорите и не делайте ничего, что могло бы возбудить какие угодно подозрения. Не высовывайтесь сами до конца этой недели. Договорились?
– Ладно.
– Если мой план сорвется, мне может понадобиться ваша помощь.
– Всегда в твоем распоряжении.
– Спасибо. Джеффри, кто бы из нас мог раньше подумать, что мы снова встретимся, будем вот так ужинать?
Джеффри затянулся и задумчиво посмотрел на него.
– Время залечило многие раны, Кит. Я рад, что мы дожили до того возраста, когда смогли поумнеть.
– Если сейчас начнутся клятвы в мужской дружбе, – заявила Гейл, – то я лучше пойду посижу на крыльце.
– Видишь, она уже боится, – сказал Джеффри, обращаясь к Киту. – Вот почему тебе нужна женщина, Кит: чтобы установить равновесие в нашей возрождающейся дружбе… ну, и вообще. Слушай, а куда вы с ней поедете? Может быть, мы могли бы как-нибудь вчетвером поужинать?
– Обязательно. Я дам тебе знать.
– Нам будет тебя не хватать, Кит, – проговорила Гейл. – У нас тут не так уж много друзей.
– Станет больше, если вам удастся свалить шефа полиции Бакстера.
– Не думаю. Впрочем, кто знает. А ты еще сюда когда-нибудь вернешься?
– Мне бы хотелось. Но это зависит от того, что станет с Бакстером.
– Да, верно, – согласился Джеффри. – Я бы пока не советовал вам покупать себе дом где-нибудь на Вильямс-стрит. – Он рассмеялся. – Слушай, вот бы посмотреть на рожу этого придурка, когда он придет домой и обнаружит на холодильнике записку, что вы удрали. – Джеффри зашелся от хохота и даже хлопнул несколько раз по столу.
Кит встал.
– Пошли посидим на крыльце. Пусть все
Они долго сидели на крыльце, молча любуясь закатом. Наконец Гейл проговорила:
– Какая это все-таки замечательная вещь, Кит.
– Что?
– Любовь. Ты посмотри: с самого колледжа, через войну, через все трудности, через десятилетия, через такие расстояния, через все, что обрушила на вас жизнь… Если бы я была сентиментальной, я бы сейчас расплакалась.
Глава двадцать вторая
В четверг утром Кит проснулся, чувствуя себя довольно паршиво и не понимая, почему у него такое скверное самочувствие. Постепенно, однако, эпизод за эпизодом он вспомнил, что накануне к ужину приезжали Портеры, что потом они открыли еще бутылку виски, – и тут-то он и сообразил, отчего у него так болит голова, а заодно вспомнил, что они отмечали.
Кит встал с постели, подошел к окну и открыл его – в комнату ворвался холодный воздух. Начинающийся день обещал быть солнечным – хорошо для кукурузы, хотя не помешал бы и добрый дождь, пока еще не началась уборка.
Как был в белье, он вышел в холл, направляясь в ванную, и наткнулся на Джеффри, тоже облаченного лишь в одно белье.
– Что-то мне нехорошо, – пожаловался Джеффри.
– Ты что, ночевал тут?
– Нет, я прямо так, в белье, приехал забрать мусор, который мы вчера оставили.
– А Гейл где?
– Уехала организовать что-нибудь нам на завтрак. Ты куда шел, в ванную?
– Нет, иди, умывайся. – Кит взял из ванной свой халат и спустился на кухню. Тут он сполоснул над раковиной лицо, отыскал в буфете аспирин и проглотил две таблетки, потом поставил на плиту кофейник.
К задней двери подъехала машина – в кухню вошла Гейл, неся сумку с продуктами.
– Как самочувствие? – поинтересовалась она.
– Ничего. – Кит сел за стол, а Гейл достала из сумки бутылку апельсинового сока и три сдобных кукурузных булочки.
– За мной сюда от самого города ехала полицейская машина, – сообщила она.
Кит кивнул.
– Теперь они знают, что мы связаны друг с другом, так что вы тоже попали в их черный список.
– Я там была еще раньше, чем ты. – Гейл тоже села за стол и налила им по стакану сока.
– И за что они к тебе прицепились? – спросил Кит, отпивая из стакана сок.
– Это я к ним прицепилась. Я остановилась, вышла из машины, подошла к ним, представилась как член городского совета и сказала, чтобы они уматывали, а то я перепишу их личные номера.
– Ты себя ведешь прямо как большое начальство, Гейл. Ты должна была кричать, что нарушаются твои гражданские права.
– Тогда бы они просто не поняли, о чем это я говорю. Единственное, чем их можно запугать, так это возможностью того, что у них отнимут их личные знаки и пушки.