Спин
Шрифт:
— Что там? Молния? — спросил Джейсон. А Диана вообще ничего не сказала.
— Джейсон… — Я продолжал моргать.
— Ну, что? Диана, если ты что-нибудь сломала…
— Да заткнись ты…
Я заклинающе поднял обе руки.
— Подождите, оба. Гляньте. Где звезды?
Джейсон и Диана враз вздернули головы.
Из нас троих лишь Диана могла всерьез поверить, что звезды вдруг «погасли», как будто свечки, задутые порывом ветра. Джейсон настаивал, что это невозможно. Ведь свет от звезд доходит до нас за сто, сто тысяч, сто миллионов лет, в
Конечно светит, поспешно согласился Джейсон и тут же добавил:
— А если нет, то мы к утру превратимся в сосульки.
Значит, звезды продолжали светить, но мы их почему-то перестали видеть. Они не исчезли, но что-то затмило их. Да, небо почему-то вдруг покрылось тьмой. Да, это тайна… гм… покрытая мраком, в буквальном смысле. Но не катастрофа.
Однако реплика Джейсона застряла у меня в сознании. Что, если солнце и вправду… погасло?., исчезло? Я представил снег, медленно парящий в воздухе, во мраке, затем сам воздух, кристаллизирующийся в снег, и всех людей планеты, погребенных под снежным одеялом выдыхаемого пара. Куда комфортнее предположить, что звезды просто скрылись за какой-то завесой. Но за какой?
— Очевидно, что-то громадное. И быстрое. Тайлер, ты это видел. Как это выглядело, они все сразу исчезли, или что-нибудь успел заметить, какое-нибудь движение?
Я сказал, что звезды как будто вспыхнули ярче и потом все одновременно исчезли.
— В жопу ваши гребаные звезды! — взорвалась Диана.
Я вздрогнул. Не ее словарь все-таки. Хотя мы с Джейсоном, учитывая наш «двузначный» возраст, уже весьма свободно обходились со словами, ранее считавшимися запретными. Многое тем летом здорово изменилось.
Джейсон понял, как напугана Диана.
— Не думаю, что произошло что-то слишком опасное, — с деланым равнодушием заявил он. Не слишком убедительно это у него прозвучало.
— Я замерзла, — капризным тоном объявила Диана.
И мы поплелись к «большому дому», поглядеть, что покажут Си-Эн-Эн и Си-Эн-Би-Си. Почерневшее небо безмерно раздражало нас, давило на плечи. Такого неба я в жизни еще не видел.
— Надо сказать И-Ди, — решил Джейсон.
— Вот и скажи, — сердито буркнула Диана.
Джейс и Диана называли родителей по именам, потому что Кэрол Лоутон считала такой способ общения с детьми прогрессивным. Реальность оказалась сложнее. Кэрол проявляла себя матерью терпеливой, спускала детям многое, но слишком глубоко в их жизнь не вникала. И-Ди же сосредоточивался на наследнике, то есть на Джейсоне. В результате сын отца боготворил, а дочь боялась.
Я же и мысли не допускал, что осмелюсь показаться во «взрослой зоне» их дома, да еще и в разгар этакого разгула. И мы с Дианой скрылись в демилитаризованной зоне, поджидая Джейсона за дверью, в соседней комнате. Деталей контакта мы, конечно, не разобрали, но по раздраженному тону И-Ди можно было понять, что беседа оказалась несколько односторонней. Джейсон вылетел оттуда покрасневший: он еле сдерживал слезы. От греха подальше я распрощался и направился к задней двери.
В коридоре меня догнала Диана. Она схватила меня за запястье, остановила:
— Тайлер, оно взойдет? Солнце. Утром, я имею в виду. А что, если миру конец, а, кроме нас троих, об этом никто и знать не желает?
Нельзя сказать, что голос ее звучал оптимистически. Я хотел ляпнуть что-нибудь легкомысленное, вроде «хуже смерти ничего не случится», но тон ее и на меня повлиял.
— Да ничего страшного, — улыбнулся я через силу. Она поймала мой взгляд:
— Ты уверен?
Я снова попытался улыбнуться.
— На девяносто процентов.
— Но ты ведь сегодня не заснешь.
— Пожалуй… — Действительно, ко сну меня, не смотря на поздний час, не клонило.
Она изобразила рукой телефонную трубку:
— Я позвоню тебе.
— Конечно, звони.
— Я тоже вряд ли засну. И… Конечно, это звучит глупо… Но, если я засну, позвони мне, как только покажется солнце.
— Хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Как я мог ей отказать…
Мы с матерью занимали аккуратный дощатый домик на восточной окраине поместья Лоутонов. С обеих сторон от крыльца за заборчиком из сосновых реек росли и цвели несколько кустов поздних садовых роз. Последние лепестки опадали уже глубокой осенью, их сдували порывы ледяного ветра. Этой безлунной, безоблачной, беззвездной ночью электрическая лампочка над крыльцом сияла путеводным маяком.
Я вошел, не поднимая шума. Мать давно заснула. В жилой комнате полный порядок, если не считать пустого стопарика. Пять дней в неделю мать не пила ничего, крепче чаю, но под выходные позволяла себе расслабиться и доставала из буфета бутылку виски. Она охотно признавалась, что есть у нее два порока. Один из них — выпивка наедине с собою в пятницу вечером. Насчет второго я ее как-то спросил, и она, смерив меня долгим взглядом, процедила с усмешкой:
— Твой папочка.
Я не стал развивать тему.
Я растянулся на диване с книгой, углубился в чтение. Вскоре позвонила Диана и сразу спросила:
— Ты телевизор включал?
— Нет. А стоит?
— Не трудись. Ничего там нет.
— Ну-у… Может, потому что два ночи?
— Нет, не в этом дело. Абсолютно ничего. Только местный кабельный, дует инфорекламу. Что бы это значило, Тайлер?
А означало это, что все спутники исчезли с орбит, как и звезды. Телекоммуникационные, метеорологические, военные, навигационные — все «выключились» в мгновение ока. Но я этого еще не знал и потому не смог объяснить Диане.
— Да много чего могло бы значить.
— Я, знаешь, боюсь.
— Брось, нечего особенно бояться.
— Надеюсь. Хорошо, что ты не спишь. Мне так спокойнее.
Она снова позвонила через час, сообщила, что сдох Интернет. Местное телевидение начало передачу об отмене полетов из аэропорта Рейгана и из региональных аэропортов. Людям предлагалось наводить справки по телефонам.
Но я видел из окна своей спальни огни самолетов и сообщил об этом Диане. Очевидно, летали военные. Как будто фальшивые звезды метались по небу.