Спиною к будущему
Шрифт:
– Добровольно вступая в медицинское сообщество, я торжественно клянусь и даю письменное обязательство посвятить себя служению жизни других людей, всеми профессиональными средствами стремясь продлить ее и сделать лучше; здоровье моего пациента всегда будет для меня высшей наградой. Клянусь постоянно совершенствовать мои медицинские познания и врачебное мастерство, отдать все знания и силы охране здоровья человека и ни при каких обстоятельствах я не только не использую сам, но и никому не позволю использовать их в ущерб нормам гуманности. Я
Ну, вот и всё. Теперь мы - врачи. По крайней мере, на это надеемся.
Осторожно спуститься по ступенькам в зал под шум аплодисментов, а затем и вовсе речь декана.
Втиснуться в строй между рядами, пробираясь к своему месту. Но не успела пройти даже дальше второго ряда, как вдруг кто-то схватил меня за локоть и потянул на себя.
Невольно дернулась, обернулась. Взгляды встретились. Сложно было не узнать. Поддаюсь на напор.
– Присаживайся, - и кивнул головой на место рядом с собой.
Подчиняюсь.
Пустой взор устремить для видимости на сцену, а сама - в голове взорвался только что ком удивления и прозрения, обдавая изнутри волной страха и волнения.
Молчит. Вторит мне - изображая заинтересованность чем-то там происходящим вдалеке, у микрофона.
Очередной вдох, собирая силы в кулак - но все еще напряженная, сижу как по струнке; казалось бы, дотронься - и тут же током долбанет.
Дерзаю первая. Шепчу:
– Зачем ты здесь?
– и хоть на вид он старше меня лет на десять, я все же решаюсь грубо и смело перейти на "ты" (не считая разговоров на Бальге, когда ситуация, моя злость и адреналин на автомате смывали всякие рамки приличия, такта и уважения).
Обмер, потупил взгляд в пол, а затем, все же, перевел на меня взор. Правда, лишь на мгновение, ведь после снова обернулся к сцене.
Тягучая, выбешивающая пауза, безучастие с его стороны.
– Надо поговорить, - наконец-то снизошел к ответу.
Резко перевела на него очи.
– О чем?
На его серьезном, каменном лице внезапно проступила улыбка. Глаза в глаза. До волнения, до дрожи. Но выдерживаю напор (тяжело сглотнула; замерла, застыла, словно статуя, не дыша, дабы не выдать свои истинные эмоции).
– О многом, - и вдруг, немного помедлив, добавил.
– Но... не здесь, верно?
Отдернула я голову назад, пристыженная; отвернулась. Смолчала.
Напутствие ректора во взрослую жизнь, желая успехов и достижений...
Казалось, последующие десятки минут были сродни пыткам инквизиции: от интриги, интереса и волнения я сгорала заживо изнутри. Единственное, что пропало практически сразу, спустя томные минуты близости с ним, - так это страх. Самоуверенность и черствость вновь взяли верх, восстановив во мне равновесие, заменяя глупые, пустые переживания на самообладание, без животной трусости, покой.
Конечно, всё было бы гораздо проще, если бы у меня сейчас за поясом оказался пистолет - однако... пока еще врачам сей дивный, могущественный предмет... не выдают. И, как по мне, зря. Сложно защищать жизни других, не имея достаточно для этого средств, пусть даже и крайних, пусть даже просто превентивно-пугающих злодея, а не обязательно стреляющих.
***
И вот наконец-то выбраться наружу. Сделать пару фотографий с группой, с родителями, с кое-какими друзьями. Затем, вежливо оповестив о своем вынужденном отлучении от празднества на время, пройтись с площади Собора в сторону одного из мостов влюбленных, где учтиво и дожидался меня мой незваный, нежданный гость.
Да. Это был именно он. Тот, кого спасала на Бальге, рискуя при этом не только собственной шкурой, но и друзей, да родных. Рискуя всем и всеми... И кого, судя по всему, все же... удалось спасти.
Облокотиться на перила (следуя примеру молодого человека) и уткнуться взглядом вдаль, на реку Преголю.
– Я слушаю, - первая нарушаю наше молчание, мерным, уверенным голосом чеканя слова.
– Ну, - обернулся, упершись в забор спиной; взгляд на меня, а на уста проступила опьяняющая ухмылка, - для начала, здравствуй.
Глаза встретились.
Скривилась я, поспешно отвела взор в сторону.
Тяжелый, раздраженный (мой) вздох. Видимо, покончить со всем быстро... не представится возможности.
Полуоборот к нему, облокотившись на локоть.
– Я думала, мы уже закончили с приветствием. Но если нет, то... и тебе не хворать.
Улыбнулся.
– Как жизнь молодая?
– продолжает странную прелюдию.
(и снова раздраженно вздыхаю)
– Да, судя по всему, лучше, чем твоя.
Невольно рассмеялся. Дрогнул, полуоборот - и застыл подобное мне. Лицом к лицу. Глаза в глаза.
– Не думал, что врач может быть сразу таким грубым. Мне казалось, на это их оттачивает лишь время и нерадивые пациенты.
Ядовито улыбаюсь.
– Некоторые такими рождаются.
Усмехнулся (нежно, добро так, словно с отцовским снисхождением, отчего я едва не подавилась собственным ядом).
Скривилась. Молчу. Опустила глаза.
– Я очень признателен за все то, что ты сделала для меня тогда. И... искренне надеюсь, что примешь мою благодарность взамен.
Удивленно вздернула я бровями. Отвернулась, устремив взгляд вновь на реку (как раз под нами проплывал какой-то катер). Молодой человек же не последовал моему примеру - все еще всматривался мне в лицо.
За и против. Решаюсь на главное. Для меня - важное.
Глаза в глаза.
– Друзей моих благодари, а не меня. Если бы не они - я бы и пальцем не пошевелила в твою сторону. Такие как вы - не заслуживаете ни милосердия, ни помощи. И дело не в клятве Гиппократа, которую, кстати, тогда еще не давала...
– Я заметил, - невольно перебил меня, но проигнорировала.
– Я ненавижу таких как ты. И не надо мне вашей благодарности. Отнесем это в счет будущих моих поступков, которые я без особого желания... вынуждена буду свершать во благо жизни человечества. А все свои сопли и нежности - оставь им. Они это, действительно, заслужили. Храбро боролись за твою жизнь. Тем более, что им плевать - стоило оно того или нет.