Спираль
Шрифт:
На этот раз Полынину повезло: охранный компьютер на техническом паркинге станции «Скорой помощи» не работал вообще. Заглянув в диспетчерскую будку, Антон среди прочей аппаратуры разглядел нехитрое устройство с фотоэлементом, которое срабатывало на свет фар определенной мощности, поднимая при этом шлагбаум.
«Хорошая у них система доступа, нечего сказать», — подумал Антон, преодолевая символическое препятствие в виде стальной балки, выкрашенной в черно-желтую зебру.
Участок ремонта был залит ярким светом прожекторов. Машин на площадке оказалось всего две, и Антон сразу признал оранжево-белый
Все защитные кожухи аппарата, скрывавшие под собой электронные и механические внутренности машины, сейчас были подняты, а из кормовой ниши торчали ноги и зад человека.
— Привет! — Антон облокотился о стойку, подпиравшую кожух.
Человек, возившийся в узком пространстве кормового отсека, вздрогнул от неожиданности, ударившись при этом головой о вытащенный из гнезда приборный блок.
Чертыхнувшись, он извернулся и червяком выполз наружу.
— Чего тебе? — Он исподлобья посмотрел на Антона.
Полынин достал купюру в сто кредитов.
— А где экипаж машины боевой? — спросил он.
— По домам разошлись. — Взгляд техника заинтересованно остановился на банкноте. — Так чего надо, говори?
Антон присел на край верстака, выбрав взглядом место почище.
— Тетка у меня умерла сегодня, — произнес он. — Бригада этой машины везла ее в больницу, там мне сказали, что боролись они за ее жизнь крепко, вот только судьба… — Он горестно покачал головой, — не смогли ничего сделать. — Полынин помял в руках радужную купюру банка Галактика-центр. — Хотелось поблагодарить парней, чтоб выпили за упокой души…
— Они и так сейчас пьют, — неприветливо прокомментировал техник. — За упокой ли, не знаю, но дома, а я тут вожусь, как проклятый, после смены. Все твоя тетушка… — Сотрудник гаража уже, видно, прикинул, по справедливости, что компенсация положена скорее ему…
— А что, сломала что-нибудь? Рукой зацепила в агонии? — Антона воротило от этой дрянной комедии, но тыкать стволом в череп ничего не подозревающего и ни в чем не повинного техника хотелось и того меньше.
— Да, если бы… — Техник присел рядом с Полыниным, не подозревая о мыслях, которые роились в голове позднего посетителя. — Сигарета есть?
Антон протянул ему пачку.
— Бортовой компьютер нам спалила твоя тетушка, — сообщил техник, щелчком выбивая сигарету.
— Это как? — удивился Антон.
— Просто. Когда человеку делают реанимацию, то сердце стимулируют через мозг, — со знанием дела пояснил сотрудник гаража. — Это раньше тыкали в грудь электрошоком, а теперь аккуратно, через височный имплант, понимаешь?
— Нет… — покривил душой Антон.
— Ну как тебе объяснить?.. У нас компьютер «знает» основные команды, которые центральная нервная система передает органам. А разъем, вживляемый еще в роддоме, — он выразительно постучал себя пальцем по виску, где располагалась мягкая прорезиненная заглушка, предохраняющая контакты импланта от попадания влаги и пыли, — позволяет временно перехватить управление нервной системой и подать импульс, например, на сердечную мышцу.
— А, теперь понял. — Антон щелкнул зажигалкой, давая ему прикурить.
— Так вот, у твоей тетки не все в порядке оказалось,
Слушая его, Антон машинально покусывал фильтр сигареты. Рука в кармане пальто сжала теплую рукоять импульсного пистолета.
— Да, досталась тебе работенка. И все из-за моей тетки… Слушай, а на кристаллодисках действительно ее воспоминания?
— Не знаю, ее или не ее, бред там какой-то. Я, конечно, немного полюбопытствовал, но…
— Ладно, ты скажи, мы с тобой можем договориться? — Антон мял пористую рукоять «Гюрзы», не доставая пока ствол.
— О чем?
— Я покупаю у тебя диски, взамен ты поставишь новые, исправные, — тебе не нужно будет вычищать воспоминания моей тетушки, а я получу память о ней?
Техник некоторое время думал, потом осторожно заметил:
— Так дорогие они. Почти по девятьсот кредитов.
— Ну память-то, сам понимаешь, дороже… Тетка-то была любимая, единственная, видно, чувствовала скорую кончину, вот и прилетела навестить перед смертью, а мы толком и поговорить не успели.
— Ну если так… — Парень с сомнением покосился на Полынина. — Только давай сразу, мне к утру машину сдавать из ремонта.
— Сколько испорченных дисков? — поинтересовался Антон.
— Два.
Антон вытащил руку из кармана пальто.
— Вот тебе три штуки. По полторы за диск. Устроит?
По глазам было видно — не просто устроит, а очень даже устроит. Антон не сомневался, что замену проданным кристаллодискам техник найдет, не прибегая к покупке новых носителей информации, а все деньги положит в карман, ну да это его дело.
— Идет. — Техник без дальнейших разговоров полез в нутро флайера «Скорой помощи», и его поспешность выдавала справедливое опасение — вдруг этот чудак передумает платить три тысячи за бредовые обрывки памяти скончавшейся старухи?
Нет, Антон не собирался передумывать. Из всего случившегося за последние несколько часов, он был откровенно рад лишь одному обстоятельству, тому, что не пришлось прибегать ни к каким силовым мерам.
После Хабора он долго не мог «влиться» в мирную, созидательную жизнь и быстро, слишком быстро для нормального обывателя терял терпение. Потому, наверное, и не любил общество, а предпочитал одиночество, общение с машинами, и работу себе выбрал в соответствии с этим: не криминал, но где-то на грани фола, на зыбкой, порой неразличимой черте между законом и беззаконием, в черном, лишенном звезд провале, именуемом «Рукав Пустоты», где среди обломков разорванных древними катаклизмами планет кружат в гробовой тиши вакуума немые останки древних цивилизаций.