Сплетающие сеть
Шрифт:
– Ты прав, Эртан. Нужно с ними заканчивать. К тому же я чертовски устал. Видит Аллах, не жди мы приезда Первого, я уже был бы в нашем "гареме". Там такие умелицы, что мертвого поднимут.
– Это точно. Мне тоже не помешали бы баня и хороший массаж…
Я стоял оглоушенный. Они разговаривали на турецком языке! Вот это номер…
Боясь показать, что понимаю, о чем идет речь, я стоял со скорбной миной на постном лице и пялился в пол, застеленный модерновым ковром с яркими геометрическими фигурами. А в голове работал компьютер, просматривающий списки имен и фамилий, личные дела
Думай, Иво, думай! Вспоминай… Вспоминай! Сайн бейлер, бэн Тюркиеи чоктан бери зиярет этмек истиердум. [3] Да на кой хрен она мне нужна! Что я там забыл?
Ладно, разговор не о делах давно минувших дней. Замнем для ясности. Но что забыли эти турецкие фраера в русской глубинке? Какую пакость готовят Махмут и Эртан для русских Иванов? А в том, что это именно так, я совершенно не сомневался. А иначе на кой ляд забираться под землю и держать солидный штат головорезов, вооруженных до зубов?
3
Сайн бейлер, бэн Тюркиеи чоктан бери зиярет этмек истиердум – Уважаемые господа, я давно хотел посетить Турцию. (тур.)
– Уведите их, – приказал охранникам, которые стояли позади, ушастый Махмут, снова заговорив по-русски.
– Пусть поместят наших "гостей"… – он коротко хохотнул, – в санитарный блок. Там у них будет достаточно времени для разговоров на самые разные темы. – Махмут снова рассмеялся.
Но выполнить приказ конвоиры не успели. Стремительно распахнулась дверь, и в кабинет буквально ворвался невысокий крепкий мужчина с удивительно широкими мохнатыми бровями. Его нос смахивал на орлиный клюв, а в фиолетовых глазах плескалось бешенство и, если хорошо присмотреться, сумасшествие.
Он явно был не в себе.
Я услышал, как стоявшая рядом Каролина тихо ахнула. Наверное, испугалась, подумал я, пристально разглядывая вновь прибывшего. Мне показалось, что я где-то его видел.
– Какой идиот приказал вызвать вертолет поддержки?! Теперь у военных есть данные маршрута! Вы понимаете, что это значит!? – Он говорил на турецком языке.
– У нас не было иного выхода, – виновато сказал Мехмет.
– Да что тут у вас, в конце концов, стряслось, черт побери!?
– Нам попались чересчур шустрые обезьяны… – Махмут умолк, колеблясь, но все-таки продолжил: – Они сбежали, убив Чеха и еще двоих. Мы обязаны были вернуть их.
– Что верно, то верно. – Мужчина грозно посмотрел на "боксера". – Эртан, охрана подчинена тебе. Как случилось, что Чех так опростоволосился?
– На него напали из засады. Есть запись…
– Это все равно тебя не оправдывает. Второй прокол за два месяца, – не много ли? Сначала побег подопытного, теперь смерть охранников. Клянусь Аллахом, мое терпение не безгранично.
– У каждого бывают ошибки. Но я с тобой согласен – моя вина. Не все предусмотрел. Даю слово, что такое больше не повториться.
– Смотри, ты сказал, я услышал. – В голосе Первого (видимо, это был он, как я понял из разговора) прозвучала незамаскированная угроза; Эртан невольно поежился. – А для начала, как говорят русские, ударим рублем. Ты будешь оштрафован. Все, больше никаких возражений! Вопрос решен. – Первый обернулся к нам. – Это те самые обезьяны? – Он все еще говорил по-турецки.
– Те самые… – Это уже ответил Махмут, и тоже на своем родном языке. – Может, все-таки, отдать их нашим парням, пусть потешаться? Уж очень они на них злы. Ну, а девке охранники обрадуются до потери штанов.
Если ее отмыть, прилично одеть и хорошо покормить с неделю, то она будет очень даже ничего…
– Девка, говоришь? – Первый впился взглядом в Каролину, которая стояла, низко опустив голову. – Смотри на меня! – приказал он резко, словно бичом хлестнул. – Ну!
Каролина выпрямилась. Я взглянул на нее и испугался. Она была бледна, как сама смерть, а в ее глазах таился даже не страх, а ужас. Неужели?..
Додумать внезапно возникшее предположение я не успел. При взгляде на Каролину у Первого неожиданно отвисла челюсть. Он судорожно сглотнул и сказал тихо, почти шепотом:
– Каролина… Глазам своим не верю… Не может быть! Ты… здесь? Или я сплю? Тогда разбудите меня. Нет, точно, она. Вот это удача… Здравствуй, девочка! Давно не виделись.
– Здравствуй… Ильхан, – прошелестела в ответ Каролина.
Ильхан! Мать твою… Час от часу не легче. Вот влипли, так влипли…
– А я уже тебя обыскался. Что же ты подводишь компаньона? Дела запутала, сам черт ногу сломит, и улетела, упорхнула пташкой. Нехорошо. Банки по твоей милости отказываются платить по нашим счетам, бывшие партнеры бегут от меня как черт от ладана… Катастрофа. Что молчишь?
– Я все сказала еще полгода назад. Надеюсь, память у тебя не девичья. – Каролина постепенно приходила в себя.
– Что касается памяти, то по этому пункту у меня пока жалоб нет. – На смуглом лице Ильхана (где я его видел, черт возьми!?) появилось выражение злобного коварства. – Ну, а если я что и забыл, то ты мне напомнишь. Нам есть о чем поговорить…
Он с минуту смотрел на Каролину, упиваясь своей неограниченной властью, а затем повернулся ко мне.
Теперь, стоя лицом к лицу, мы узнали друг друга сразу. У меня будто пелена упала с глаз. Ну конечно же, Ильхан! А я все гадал, откуда мне известно это имя, почему оно так неприятно царапало по сердцу, когда Каролина упоминала его в наших разговорах?
Мы узнали друг друга.
Глава 37
На какое-то время Ильхан потерял дар речи. Он просто не мог поверить, что сегодня ему привалила такая удача. Бывает… Только порядочным людям почему-то везет гораздо реже, нежели мерзавцам, подобным Ильхану.
– Вот так встреча… – сказал Ильхан, отступив на шаг. – Эртан, я был не прав. Извини. Ты заслуживаешь не штрафных санкций, а премиальных. Позвольте представить вам, друзья, господина Иво Гесслера. В Стамбуле я знал его как гражданина Германии, а на самом деле… – Ильхан злобно хохотнул. – На самом деле это очень опасный человек. Вы связали ему руки? Правильно сделали. Господин Гесслер – крепкий орешек. У него тигриная хватка. Он и на мне оставил отметину.