Сплетница представляет "Призрака Оперы"
Шрифт:
В конце концов, Чак сдвинул ее и пробормотал.
– Нам лучше выйти. Вода становиться холодной.
Блэр практически выскочила из ванной, кивая головой в знак согласия, смотря на любое место, только не на лицо Чака.
Она схватила полотенце, вытерлась, переместилась в спальню и оделась так быстро, что, когда он зашел, она была уже полностью одета и причесана. На нем были штаны, но рубашка все еще была не застегнута.
– Потрясающе, как всегда, Уолдорф, - медленно сказал он, оценивая ее наряд.
– Спасибо, - решительно выплюнула Блэр. Когда она услышала,
– Одежда прекрасна. Я прослежу, чтобы она была постирана и возвращена тебе, - с холодной вежливостью предложила Блэр.
Чак шагнул к ней, заставляя ее инстинктивно приблизиться к двери.
– Блэр, - начал он, но его голос не знал, как продолжить.
– Я…
Она прервала его.
– Ну, я с удовольствием осталась бы и поболтала, но я обещала встретиться с Сереной на бранче. Мне нужно бежать, чтобы успеть вовремя. Не то, чтобы она никогда не опаздывала… Но это все равно не оправдывает грубость других людей, правильно?
Все это было сказано с опущенными на дверь и пол, куда угодно, только не на его лицо, глазами, когда она потихоньку стала выходить из квартиры.
Он просто кивнул. Она поймала это движение краем глаз и схватилась за ручку двери.
– Пока, Чак, - беззаботно сказала она, когда открыла дверь.
– Пока, Блэр, - ответил он бесцветно, когда она прошла через него.
Блэр не могла не ощущать определенную недосказанность в словах.
Когда она потянулась, чтобы закрыть за собой дверь, Блэр впервые мельком посмотрела на лицо Чака.
Холодная, бесчувственная маска вернулась.
От автора: Хорошо, первоначально я планировала написать больше репетиций «Призрака» в этой главе, но решила оставить их для следующей. Плюс, я думаю, на этом закончилась кульминационная точка.
Пожалуйста, ознакомьтесь, даже если вы ненавидите меня за еще одно препятствие перед отношениями Чака и Блэр (но помните, я пытаюсь сохранить оригинальные характеры и все мы прекрасно помним проблему Чака с принятием любви, или, по крайней мере, его чувств к Блэр). И немного ангста делают историю еще более желанной, когда в конце концов, они сделают это. Эпическая мелодрама не может существовать без драмы. Никто бы не вспоминал Ромео и Джульетте, если бы их родители спокойно разрешили им пожениться.
========== 7 Глава. Все, что я у тебя прошу ==========
В течение следующих нескольких дней, Блэр старательно избегала Чака. Она добилась освобождение из школы и репетиций под видом болезни, к большой радости ее дублерши Пенелопы. Впервые в своей жизни она выключила телефон, не желая отвечать ни на чьи звонки, особенно звонки одного определенного человека. Вместо этого она похоронила себя в постели и по какой-то причине чувствовала себя плохо, ее тошнило, но не от того, что она была действительно больна, а от того, что была полностью унижена, признавшись в любви самовлюбленному придурку.
Хотя иногда и милому самовлюбленному придурку, который купил ей гардероб, полный одежды, и который заставлял ее чувствовать себя самой желанной девушкой каждый раз,
Но, очевидно, это было просто частью сложной игры по ее соблазнению. Она, наверное, потешила его больше, чем обычные партнерши по сексу, и он пользовался этим, разрушая границы неприкосновенной Блэр Уолдорф. Но, очевидно, все его предполагаемые романтические жесты были просто сложными трюкам, чтобы получить стервозную королеву Констанс в полное использование. И теперь, когда он получил ненужное признание в любви, он просто потерял дальнейший интерес к ней.
Это было понятно потому, что он ни разу не пришел к ней домой. Она, конечно, сказала Дороте, что не желает видеть мистера Чака, но он даже не пытался. Учитывая насколько часто он проводил время в этот доме ранее, его отсутствием говорило само за себя.
Блэр проклинала себя за глупость, утопая в печали, годовом запасом золотой коллекции Леди Годивы и просмотре фильмов, где Одри Хепберн ждал счастливый конец почти всегда, несмотря на удары судьбы. Если бы и ее проблема в любви смогла решиться также легко. Но даже если бы о на попробовала, она не бы смогла вспомнить ни одного фильма с подобной их с Чаком ситуацией, который обещал счастливый конец.
Чак действительно не напоминал ей ни одного из ее любимых киногероев, как, например, раньше Нейт. О, когда Чак хотел, он мог использовать джентльменский стиль и манеры Кэри Гранта или насмешливое остроумие Хамфри Богарта, но в конце концов он был собой.
Но как бы она не пыталась, она не была Одри.
Она призналась в этом, критически всматриваясь в зеркало, которое показывало все ее недостатки и делало непривлекательной.
Но повторяющиеся сердечные страдания от ухода отца, предательства Нейта и продолжительного равнодушия матери сделали из нее сильную женщину, она не сломается в этот раз.
Вместо этого она решила склеить разбитые кусочки себя, чтобы никто, даже Чак, не увидел, что она была сломлена.
Блэр покажет ему, что у нее все хорошо, посетив дневную субботнюю репетицию. Кроме того, нет ни единого шанса, что она станет рисковать своей ролью в пользу двуличной бездарной дублерши Пенелопы.
В субботу, когда Блэр вела свой путь по улицам Нью-Йорка в сторону репетиционного зала Констанс Биллиард и Сент Джуд, Чак нервно ходил по школе, покуривая сигарету в надежде успокоить свои нервы.
Реакцией Чака на признание в любви от Блэр был лишающий рассудка, парализующий страх. Как он мог не бояться этих слов, когда никто, даже его отец, никогда не показывал ему этого, не говоря уже о том, чтобы говорить о своей любви?
Никогда не испытав этого чувства, Чак понимал в целом это состояние. Нейт и Блэр были вроде бы «влюблены», но, посмотрите, как он бездушно обманул ее, переспав с Сереной, игнорируя и отвергая бесчисленное количество раз.
Барт, по-видимому, любил только мать Чака, но никогда не говорил о ней и не держал ее фотографий в доме, и казался вполне довольным, имея в своей постели стольких моделей, скольких желал, прежде чем не встретил Лили.