Спор на жизнь

Dragoste

========== Первые откровения ==========

Дракула был прав — подземная камера была способна сломить любого, даже самого сильного мужчину, готового к тяжелым жизненным испытаниям, а она была девушкой, принцессой, не знавшей голода, не испытывавшей страха заточения, не привыкшей к лишениям. Хотя условия ее жизни заметно отличались от принятой в обществе парадигмы воспитания и обучения благородных девиц, к такому ее не готовили. С каждым часом, проведенным в этой жуткой темнице ее решимость как будто растворялась, уступая место жгучему отчаянию. От высокомерной смелости, которую подпитывала гордость, не осталось и следа, а пустующее пространство заполнила безнадежность и апатия.

Сначала

Анна, подобно загнанной львице, стала метаться по камере, отказываясь признать свою полную беспомощность: дюйм за дюймом она обследовала влажные стены, надеясь найти выход, которого не было. Но вскоре на смену уверенности пришла ярость, и, схватив обломок стула, девушка начала колотить в дверь, взывая о помощи. Через несколько часов злобу заменило смирение, и, услышав малейший звук, доносившийся сверху, Анна вскакивала и бросалась к двери, думая, что за ней идут, но шум исчезал в другом направлении, а девушка разочаровано опускалась на пропитавшуюся тленом солому. А потом пришла тишина, та самая, которая угнетает намного сильнее ожидания, та, что лишает тебя всего: прошлого, будущего и даже настоящего. В незримом союзе с темнотой они рождают лишь отчаяние и безысходной, забирая у человека даже ощущение времени. Вскоре Анне начало казаться, будто она слышит паука, прядущего свою паутину, и монотонное падение водных капель, скапливающихся на потолке, но страшнее всего были оглушающие удары ее собственного сердца, способные свести с ума. В этот момент она забывалась беспокойным сном, который, спустя несколько минут, возвращал ее к действительности, и все начиналось сначала.

Пережив весь этот круговорот безумия ни по одному разу, девушка не смогла подавить в себе этот поток эмоций, и громкое рыдание вырвалось из ее груди. Накопившиеся слезы хлынули по щекам, оставляя белые дорожки на покрытом грязью лице. Она бросилась на колени, прижала голову к полу и долго молилась, припоминая в уме всю свою жизнь и спрашивая себя, какое преступление совершила она в своей столь еще юной жизни, чтобы заслужить такую жестокую кару.

Голод в очередной раз напомнил о себе призывным урчанием в желудке, жажда стала нестерпимой, и Анна начала подумывать о том, как собрать влагу со стен, хотя бы для того, чтобы смочить губы. В очередной раз обыскав пол, девушка досадно сглотнула. В ее темнице не было ни одного сосуда, который мог послужить для сбора воды. Снова помянув Дракулу нелестным обращением, она бессильно сползла по стене, подтянув к себе колени. Холод становился нестерпимым, девушка уже почти не чувствовала озябших пальцев, казалось, даже кровь начинает замерзать в венах, сковывая ее движения.

В этот миг ее сердце обуяла жгучая ненависть ко всем, кто ее окружал. Она ненавидела брата за то, что оставил ее одну в этом мире, ненавидела Ван Хелсинга за то, что посмел убить единственного родного для нее человека, ненавидела Дракулу за то, что он стал причиной безумия, которое темной пеленой заволокло все вокруг и проклятием нависло над ее родом. Однако она желала увидеть кого-то из них. Она хотела, чтобы Гэбриэл, победив вампиров, подобно прекрасному принцу, освободил ее из темницы, или чтобы Дракула, сжалившись над ней, пришел и хотя бы поговорил с ней. Все что угодно, кроме этой гнетущей тишины: смерть, жизнь, только не мрачная неизвестность.

За одни сутки в этой темнице Анна прошла через все муки, какие только переживают узники, пребывая в заключении. Она начала с гордости, которую порождают надежда на спасение; потом перешла к ярости, граничащей с сумасшествием; и, наконец, упала с высоты своей гордыни, и стала умолять — еще не Господа, — но своих тюремщиков. Господь был ее последним прибежищем, но решив, что испробовала все, она стала молить его со всем усердием, на которое

только была способна. Она понимала, что в горе должна в первую очередь обращаться к богу, но сделала это, лишь утратив иные надежды.

— Ах, Анна, Анна, сколько противоречивых эмоций может жить в твоем сердце, — раздался спокойный голос с противоположной стороны темницы.

Его голос наполнил ее сердце не только зарождающейся надеждой, но и воскресшей гордыней, будто не было всех этих часов сожаления и муки, поэтому девушка постаралась придать голосу большую беспристрастность и проговорила:

— Зачем ты пришел? Что тебе нужно?

— Только несколько минут назад ты больше всего на свете желала меня увидеть, поговорить со мной, а теперь гонишь прочь, ах, женщины – имя Вам непостоянство, — с оттенком иронии процитировал он.

— Не смей копаться в моей голове! Я не слышала, как ты пришел, — прошипела она, устремив свой взгляд туда, откуда доносился его голос.

— Возможно потому, что я не уходил.

Взрыв негодования, злости и обиды поразил девушку подобно молнии. Она всю жизнь старалась быть сильной и несгибаемой, подобно своему отцу, но темница сломила ее, и вся эта унизительная для нее сцена происходила на глазах у ее злейшего врага. Если бы девушка не сидела, она непременно бы потеряла равновесие и рухнула на пол.

— Я ненавижу тебя, — выпалила она, вжавшись стену.

— Ни капли в этом не сомневаюсь. Но должен сделать тебе комплимент — ты куда сильнее, чем кажешься. Признаюсь, я думал, что сейчас ты смиришься со своей участью, а ты, лежа на спине, пытаешься нападать, черпая силы в своей обиде. Мне только интересно: тебя так злит то, что эта клетка сломила твою волю, или то, что я был свидетелем тому, что здесь происходило? — с чувством превосходства проговорил он.

При этих словах девушка почувствовала укол по своему самолюбию, ее противник все знал и бесстыдно пользовался своим знанием, чтобы поиздеваться над ней.

— Видишь Анна, терпение – это добродетель, разница лишь в том, что я могу ждать вечно, но вот век человека ограничен. Еще несколько минут назад ты готова была смириться, так зачем начинать эту пытку с самого начала? Ты готова принять мои условия?

— Никогда, ты убийца! Ты убил мою семью!

— Не я пустил серебряную пулю в сердце твоему братцу.

— Ты превратил его в оборотня.

— Насколько я помню, его покусал другой оборотень. Но вот почему? Не потому ли, что вы, объявив охоту, загоняли нас, подобно дичи. Оборотни нападали на стада, но вы посчитали, что не можете пожертвовать ими, и начали войну. Как по-твоему, Анна, на что готово пойти живое существо, чтоб сохранить собственную жизнь? Львы охотятся на буйволов, подобно оборотням, но люди не ставят под сомнение их право на жизнь. Однако задайся вопросом, что станет с человеком, который решит войти в львиный прайд и нападет на вожака? Правильно, его разорвут на части. Вампиров, оборотней, львов объединяет одно — все мы хищники.

— Вы – ожившие мертвецы, проклятые богом создания. Вам нет места в этом мире.

— Кто ты такая, чтобы это решать? В своих молитвах ты твердила, что наши судьбы вершит Господь, а значит, в его власти испепелить меня силой мысли прямо сейчас, но я все же стою перед тобой. Так почему ты решила, что имеешь право вмешиваться в божьи замыслы? Многие из нас становятся убийцами не желая того — в этом наша сущность. Может ли рыба жить без воды, а растения без солнца? Вы боитесь нас, а люди всегда стараются уничтожить то, чего не в состоянии понять. Не мы начали эту войну… Ты говоришь, что мы мертвецы. А могут ли мертвецы стремиться к жизни? Могут ли они желать продолжения рода? Покоя? Совершенствования? Может ли мертвец желать почувствовать тепло женского тела? Может, Анна?