Спор о варягах
Шрифт:
Однако так же, как и некоторые категории вещей, далеко не всегда погребальный обряд может служить надежным этническим определителем. Так, нельзя говорить об этнической принадлежности погребений по обряду тру-поположения с западной ориентировкой, если в нашем распоряжении нет дополнительных данных, так как это христианский обряд, характеризующий не этническую, а религиозную принадлежность погребенного. В настоящей работе в качестве скандинавских рассматриваются только те погребения, в которых то или иное количество скандинавских вещей сочетается
В. «Гибридные» вещи
Заканчивая общую характеристику этнически определимых категорий и типов погребального обряда и вещей, характеризующих норманнские древности Восточной Европы, следует особо остановиться на находках вещей,
которые могли быть изготовлены на нашей территории, но скандинавскими ремесленниками или местными мастерами, находившимися под сильным влиянием скандинавского ремесла.
Сюда следует прежде всего отнести полуфабрикаты (заготовки костяных гребней в Старой Ладоге (Давидан 1962а), незаконченную фибулу — литейный брак — с Рюрикова городища (Корзухина 1965).
Затем местные изделия, подражания скандинавским образцам. Это
а) браслет из кургана № 6 раскопок Н. Е. Бранденбурга (1895:104) в При-ладожье, где «плетеный» скандинавский орнамент не понят местным мастером;
б) малые скорлупообразные фибулы, найденные в Латвии (Мугуревич 1965: 83, табл. XX, 4; XXI, 3), Юго-Восточном Приладожье (Бранденбург 1895, № 117), на Карельском перешейке (БсНмпсИ: 1893).
Наконец, чрезвычайный интерес представляют находки скандинавских вещей, приобретающих местные черты. Это
а) рукоять меча из кургана Ц-2 в Гнездове, раскопки Д. А. Авдусина 1950 г. (Авдусин 1954: 94, рис. 1);
б) ладожский топорик (Корзухина 19666: 94-95).
Есть еще вещи, местные по форме, но украшенные типично скандинавским орнаментом:
а) булавка из Люцинского могильника (Спицын 1983, рис. 36);
б) фибула, найденная в районе г. Гробини Латв. ССР (Уртан и др. 1967: 282), гребень из Камно).
Все эти находки позволяют предположить (АгЬтап 1960: 132-134), что экономические связи со Скандинавией не ограничивались ввозом готовых изделий, вызывавших местные подражания, но, возможно, некоторые скандинавские ремесленники работали и в Восточной Европе, испытывая несомненное воздействие местных художественных традиций.
Г. Хронология
Говоря о датировке появления норманнских древностей на землях Киевской Руси, мы имеем в виду, собственно, три аспекта этого вопроса:
а) появление скандинавских вещей,
б) появление скандинавских погребений и
в) появление признаков обитания скандинавов на поселениях.
Систематическое изучение материала, позволяющее судить о времени
первого появления скандинавов, проведено пока лишь в отношении Старой Ладоги. В последнее время было высказано мнение о возможности датировать горизонт Е Староладожского городища концом VIII—IX в.; с этим горизонтом
связываются бесспорно скандинавские погребения из курганов в урочище Плакун (в том числе и женское), что позволяет предположить появление скандинавов в составе постоянного населения Старой Ладоги уже в IX в. (Корзу-хина 1966а: 61-63).
Материалы, позволяющие судить о появлении варягов в составе постоянного населения на других поселениях, нам пока неизвестны. Так, несмотря на большие масштабы многолетних раскопок А. В. Арциховского, В. А. Кол-чина, В. Л. Янина, А. Ф. Медведева, в Новгороде до сих пор не удалось найти слои, характеризующие события, синхронные событиям, описанным в летописи под 859-862 гг. Наиболее ранние массовые материалы датируются пока лишь серединой X в. (Труды Новгородской экспедиции, т. II. МИА, № 65, 1959, стр. 5).
Среди вещей, найденных в Новгороде в слоях X—XI вв., можно назвать некоторые, типологически близкие скандинавским и относящиеся к кругу норманнских древностей Восточной Европы. Среди них
а) костяная пластинка с рунической надписью XI в. (Макаев 1962) — вторая после известной ладожской находка рунической надписи в наших поселениях;
б) черепаховидная фибула;
в) подковообразные пряжки с фацетированными головками;
г) литые выпуклые браслеты;
д) металлические витые браслеты;
е) ланцетовидные стрелы — по определению А. Н. Кирпичникова (1966: 12), ведущий скандинавский тип;
ж) орнаментированный боевой топор;
з) некоторые типы бытовых вещей: ледоходные шипы, замки, ключи, кресала, также широко распространенные в Скандинавии, но встречающиеся и на территории Восточной Европы (Труды Новгородской экспедиции, т. II, стр. 79-115,133 (рис. 5), 152-1531 (рис. 13), 242 (рис. 6, 3,16, 21), 246 (рис. 8,3, 7,10), 251 (рис. 9,4, 9, 24, 26).
В конце XI — начале XII в. типологически близкие скандинавским вещи в Новгороде исчезают: вырабатываются многие новые формы оружия, украшений, бытовых вещей. Однако для X—XI вв. в свете вышеизложенного можно говорить о довольно развитых связях Новгорода со Скандинавией. IX—X вв. — время появления в Северной Европе крупных торговых городов, таких как Бирка в Швеции, Хедебю в Дании, Волин в Поморье, Даугмале в Прибалтике. Появление в материальной культуре этих городов общих, в том числе скандинавских, черт закономерно.