Спорим, она будет моей
Шрифт:
И так. Встать с кровати.
Сажусь, ставлю босые ступни на пол, одергиваю футболку Яна, с которой я теперь не расстаюсь, и еще раз потягиваюсь.
Ставлю галочку «выполнено», и двигаюсь дальше.
Залезаю в душ, хорошенько промываю отросшие волосы. Поражаясь сама себе, долго кручусь перед зеркалом, нанося на кожу разные крема. Я закупилась ими сразу после дня рождения, но пользоваться регулярно привыкла не сразу. Влада взялась тогда за мое преображение и решила, что я должна раскрыть свою женственность, ведь мне уже восемнадцать. Это тогда еще звучало ужасно, как мне казалось, но я привыкла и втянулась.
Поставив еще одну галочку в своем списке, перемещаюсь на кухню. Завтрак. После того, как маму у меня забрали, я практически перестала есть по утрам. Мне не хватало ее теплых улыбок и молчаливого стояния у окна с чашкой чая. Я и сейчас очень тоскую по этим моментам, но учусь с этим жить. Спасибо друзьям, у меня без их поддержки вряд ли бы получилось.
Никита стал тем, благодаря кому я опять стала есть утром. Глядя, как я накидываюсь на еду в столовой, он сначала прикалывался, а потом ежедневно, шесть дней в неделю читал мне лекции о правильном питании и пользе завтраков. Они с Владой стали таскать мне в лицей питьевые йогурты, пирожки, а однажды притащили кашу. Да-да! В стакане из-под кофе овсяная каша на сливках и одноразовая пластиковая ложка. Стояли вдвоем над душой, пока я все это не съела под удивленными взглядами одноклассников. Пережив этот позор, я твердо решила завтракать дома. Отчеты отправляла тоже Никите, чтобы, не дай Бог, он опять не припер в лицей какую-нибудь еду.
Сделала себе простенький омлет и стакан чая. Сфотографировала, скинула Нику и, получив в ответ: «Приятного аппетита», быстро все съела.
Вот и еще одна галочка на сегодня поставлена.
Дальше по плану легкая влажная уборка с открытыми настежь окнами и включенной музыкой.
Потом смыла с лица маску и, выбиваясь из плана, все же решила еще раз сходить в душ. Поняла, что это от волнения. Чем ближе время подкатывается к трем часам дня, тем больше меня пробивает на мандраж.
Заехать домой и переодеться у меня уже не будет возможности, поэтому после второй порции душа я сразу наношу легкий весенний макияж. Почти прозрачный. Он слегка матирует кожу, выделает глаза и добавляет блеска губам.
Вместо привычных штанов и футболок, достаю из шкафа приготовленное с вечера платье. Новое. Его мне подарила Влада. Это входит в программу: «Василина, ты же девушка. Пора учиться носить каблуки и правильную одежду». Яну я нравлюсь в любом виде, но, когда надеваю юбку, глаза у него вспыхивают немного ярче. Поэтому платье. Для него.
Тонкая ткань приятно скользит по коже. Поправляю модные рукава-фонарики, собранные тонкой резинкой на плечах, круглый вырез в таком же стиле и сжатый верх со шнуровкой, напоминающей корсет. В нем грудь кажется неприлично больше и первым порывом становится ее прикрыть. Одергиваю себя. Я же девочка, это нормально, что у меня есть грудь. Раньше как-то не обращал на это внимание. Столько открытий…
А еще эта белая воздушная нежность в мелкий синий цветочек очень короткая. В этот раз Влада явно переборщила с раскрытием моей женственности. Подол платья заканчивается чуть ниже середины бедра. Если я одену каблук, будет вообще катастрофа. Я и так чувствую себя голой. Но, если честно, смотрится красиво, просто мне непривычно.
Еще немного покрутившись перед зеркалом, поднимаю волосы в высокий хвост, выпустив спереди две игривые прядки. На шею надеваю тонкую цепочку с кулоном, а вот каблуки все же решаю отложить. Пусть подруга на меня ворчит сколько угодно, но я надену кеды. Они беленькие, новые, хорошо смотрятся с платьем и коротких носочков почти не видно.
Наношу духи на запястья, заканчивая с новым образом.
— Ну вот, девочка-одуванчик готова, — подмигиваю себе в зеркало и выхожу из квартиры, поставив мысленно сразу несколько галочек в своем сегодняшнем списке.
Я еду в Центр к маме. Исправно каждое воскресенье, несмотря на активную подготовку к ЕГЭ, я у нее. Среди недели тоже заезжаю, но воскресенье — это новая традиция. Мы же любили их, и я создала.
Забегаю в отделение, где меня все знают. Здороваюсь с персоналом и влетаю в ее комнату.
— Привет.
Внимательно рассматривает меня. Даю время. Глобальный регресс ей и правда притормозили, и она все еще узнает меня. Иногда, обычно это происходит именно по воскресеньям, вспоминает, что я взрослая. Психиатр говорит, что мамочке помогает именно регулярность наших встреч в одни и те же дни. Что-то там у нее в голове зафиксировало в памяти, что по воскресеньям дочь взрослая. Пугающе страшно, но я не подаю виду.
— Васенька приехала, — безмятежная улыбка касается ее губ. — Ты с папой?
— Нет, мамочка, он не смог, но я передам, что ты скучаешь. Мы пойдем гулять? Там такое солнце изумительное.
Помогаю ей пересесть в кресло-каталку. Из-за лекарств, на которых ее держат, перемещаться по территории можно только так. Это не компьютеризированное кресло Яна, обычная каталка, которую надо толкать. Чтобы сдвинуться с места, приходится приложить усилие, потом катить становится легче, и только на порожках мы застреваем.
Выходим на улицу. Обе щуримся от яркого света и уходим по аллее в тень под деревья. Качу ее по асфальтированной дорожке, вдыхая запах цветов с клумб, расположенных по обе стороны от нас. Они пестрят разноцветными цветами и поднимают настроение.
Мы болтаем с мамой. Я рассказываю ей про свои отношения с Яном, она делится своими с папой. Я делаю вид, что восхищаюсь, удивляюсь и еще ни разу этого не слышала. Такое вот странное у меня воскресенье. Одно похоже на другое, и так уже несколько месяцев, но мне нравится, что хотя бы в эти дни я для нее не ребенок, а у Яна появляется имя. В эти дни она не пугается, что красивый мальчик обидит или украдет ее маленькую дочку, и не грозит, что приедет папа и отругает его за это. Сегодня мы пусть и не похожи на маму и дочь, скорее на двух сестер-ровесниц, но такой формат общения меня пугает гораздо меньше.
Два часа я провожу у нее как по расписанию. Возвращаю в комнату, помогаю пересесть на кровать. Она ложится на бок, подложив ладошки под щеку, и быстро засыпает. Прогулка и активная мозговая деятельность утомляют.
Целую ее и ухожу.
Волнение уже добралось из живота до горла. Мне ужасно хочется пить и желательно сделать полноценный вдох. Интересно, как там Ян? Я хотела к нему, но мне запретили, и я поеду к назначенному времени.
У ворот Центра стоит машина Никиты. Высунувшись в окошко с переднего сиденья, мне ладошкой машет Владка. Не ожидала, что они приедут. Мы не договаривались.