Спорная антипатия
Шрифт:
Ясное дело, что на Саске бы это не подействовало. Он усмехнулся, только сейчас поняв, что означает дружба… дружба – это те узы, которые невозможно разорвать. Дружба – это то, что стоит пронести через всю жизнь, а затем в старости вспоминать то, что совершал в молодости со своим товарищем. Дружба – это жертвенность, глубокое уважение и любовь. Саске видел это в глазах Наруто, но никак не мог понять того, почему Узумаки его останавливал. Он вновь усмехнулся, покачав головой и опустив чёрные ресницы, и тут же поднял взгляд на Узумаки. Хотелось сказать ему, что всё будет хорошо… всё будет хорошо, если Узумаки не станет лезть со своими нравоучениями, которые Саске немного надоели.
– Что ты говоришь? Узумаки, занимайся своим делом, а то вон тебя уже заждались, - мужчина
Узумаки быстро посмотрел в его сторону, с презрением прищурившись, и перевёл взгляд на Учиху. Разубеждать его Наруто надоело, и ярость постепенно в нём поднималась и закипала, подобно какому-то веществу в пробирке химика, разбавленному солёной кислотой. Раз Учихе нравится так жить, то пусть делает так, как ему вздумается! Ну как, как внушить влюблённому человеку, что нет такого чувства, как любовь? Как разъяснить ему, что существует только привязанность и привычка? Наруто не знал, поэтому и опустил глаза, покачав головой и вздохнув, а потом тут же, внезапно резко поднял их, со злостью посмотрев на лучшего друга. Стало быть, Саске не хочет по-хорошему… значит, будет по-плохому.
– Ну и вали, сволочь неблагодарная, - упёр руки в бока Наруто, насупившись, а затем скрестив руки на груди.
Саске только усмехнулся, а затем, открыв дверь с каким-то непонятным скрипом от того, что она была старой, вышел наружу, увернувшись от пинка, который так и не успел дать ему Узумаки, чтобы Учиха знал, как ему перечить. Вздохнув, Наруто вцепился в ручку двери с внутренней стороны, будто стараясь остановить себя самого. Казалось, ещё секунда – и он бросится вслед за Саске, лишь бы он не ходил в то кафе… не то чтобы Наруто был совсем против его отношений с Сакурой… господи, да какие тут могут быть отношения между нормальной среднестатистической девушкой и панком? В голове не укладывается!
– Попомнишь мои слова… - пробормотал уже себе под нос блондин, покачав головой и посмотрев в широкую спину Саске, постепенно удаляющегося от тату-салона.
Вернувшись обратно в небольшое двухэтажное помещение, Наруто как-то горестно вздохнул, опустив глаза и встав возле двери, едва не прислонившись к ней спиной. Господи, ну почему Учиха такой недальновидный? Например, Узумаки сразу было понятно, что Саске всё это до добра не доведёт. Ну, к примеру, побудет он с ней пару недель… а дальше что, учитывая то, что у Сакуры есть молодой человек? Это как раз и напрягало больше всего – Учиха может не сдержаться и ударить как следует. Но без причины, конечно, бить никогда не будет… Наруто казалось, что Саске вообще самый мирный человек на земле, если его не злить. «Да и разозлить-то его сложно», - заметил про себя Узумаки, пожав плечами и посмотрев в сторону паренька, который так и жался в углу, неуверенно поглядывая на мастера. Вздохнув, Наруто принялся за свою работу, кивнув на стул напротив – предстоял нелёгкий день…
Перед тем, как снова пойти к Сакуре, Саске решил зайти в тот самый цветочный магазин и купить ей теперь уже её любимые цветы. Алые герберы так и притягивали к себе, к тому же были свежими, что, несомненно, порадовало Учиху. Девушка, которая видела его ещё с той покупки роз, фактически ничему не удивилась, а даже приветливо улыбнулась. Однако толику удивления и непонимания в её взгляде Саске всё же смог заметить, а потому немного смутился, усмехнувшись и расплатившись за пять гербер, перевязанных пунцовой ленточкой. Выйдя, он направился в сторону знакомому кафе по той самой дороге, по которой шёл и в тот раз.
На глаза снова попадались люди, которые косо посматривали на него… сейчас Саске уже ничему не удивлялся – такой образ жизни становился для него привычным. Ему казалось, что панком он пробыл как минимум лет пять, но никак не несколько дней, и всё то, что было у него на голове, в ушах, на теле, если говорить о татуировках, всегда было с ним и ничуть не смущало. Он слегка улыбнулся группе молодых девушек, мимо которых прошёл, и заметил, как они сразу же поджали губы, густо покраснев и принявшись перешёптываться. С одной стороны, мужчине нравился тот эффект,
Приятно было видеть на улице «своих». Удивительно было то, что такие, как Саске, были в этом городе будто бы изгоями. Они никому ничего не желали плохого, не желали зла, не говорили того, за что их бы могли осудить… они никого не избивали, не распивали пиво за углом и не кричали нецензурную брань, не обижали маленьких детей и животных… однако все эти дурацкие стереотипы о том, что «так нужно», плотно вселились в сердца людей, что бесило как Саске, так и остальных представителей субкультуры панков. Было удивительно то, что он так быстро вжился в эту роль… Учиха никогда бы не стал осуждать панка, будучи нормальным среднестатистическим человеком, а сейчас уж не собирался кидаться на них и подавно, причисляя себя к той группе аутсайдеров, которые были не поняты обществом.
До уютного кафе он добрался довольно быстро. Большая группа людей, сидящая на улице под зонтиками, тут же посмотрела в сторону Учихи. Кто-то даже присвистнул, а остальные старались сдержать смех. В особенности было забавно слышать от подвыпившего с утра человека, небритого и неухоженного, который явно не отличался умом, фразу: «Только посмотрите на этого урода!» Учиха лишь покачал головой, даже не посмотрев в их сторону, чуть крепче сжав букет гербер, утешая себя той мыслью, что Сакура явно так никогда не будет думать про него. Стоп… он практически тут же остановился у дверей, но сделал глубокое усилие, чтобы открыть её и услышать приятный звон колокольчика, возмещающего о новом посетителе, и зашёл внутрь. В помещении было не очень много народу, впрочем, как и всегда с утра. И Саске вдруг пришла в голову такая ужасная мысль: что, если Сакура действительно считает его уродом и на самом деле просто терпит, чтобы не обидеть? Это немного угнетало и заставляло на обычно бледных щеках распуститься красные розы смущения.
Но Сакуру он сразу не приметил. Девушки, в принципе, вообще не было ни за барной стойкой, где она обычно была, ни в самом помещении, где бы она сновала между столиками, разнося заказ. Саске тут же пугливо и воровато оглянулся по сторонам – неужели её тут нет и он пришёл в ту смену, когда она не работает? Казалось, что и цветы, которые он держал в руках, потускнели, потеряв свой насыщенный кроваво-красный цвет… однако Саске решил рискнуть, заметив за стойкой Хинату, которая собирала на небольшой поднос пару чашек кофе и раскладывала салфетки. Учиха тяжело вздохнул, подойдя совсем близко и улыбнувшись ей: было бы интересно узнать, где сейчас Сакура… и было приятно, что Хината отреагировала на него так же адекватно, как и на всех остальных посетителей, однако заинтересованный взгляд на высокий ярко-зелёный ирокез всё же бросила. Но на пухлых губах всё-таки расцвела приятная и приветливая улыбка, а сама она скрестила руки на барной стойке, немного подавшись к Учихе.
– Что, подруга твоя снова где-то бегает? – поинтересовался Саске, искреннее стараясь сделать вид, что его это не волновало.
Однако Хината вовсе не была глупенькой или недальновидной девушкой – было понятно то, что Сакура нравилась этому мужчине… и Хинате, на месте её подруги, было бы всё равно, с ирокезом он или нет. Что отличает человека от остальных людей, которые должны представлять собой индивидуальности? Не только яркая внешность, которая тут же бросается в глаза, но и внутренний мир. Хината видела, что этот молодой человек относится к Сакуре с искренностью… не то что тот, с которым она живёт. Ким никогда не относился к Сакуре как к девушке, которая была бы ему дороже всего на свете, и его любовь никогда не отражалась в глазах настолько ярко, как у этого панка, что стоял напротив Хинаты. Любовь должна быть жертвенной. На что готов был пойти Ким ради Сакуры? И на что готов пойти этот панк, который неуверенно сжимал в руке букет гербер, доверчиво всматриваясь в светло-лиловые глаза напротив?..