Спорные тайны. Часть 2
Шрифт:
– Вы чего тут делаете?
– раздался голос лагерного замполита.
– Прогулка, а вы тут баланду травите, гулять, гулять и так холодно на улице. А откуда это у вас яблоки? Кто принес? Откуда свежие яблоки среди зимы? Это что тут за палка, - и он пнул веточку, торчащую из земли.
– Прогулку заканчиваю. Охрана, пересчитать и провести самый тщательный шмон. Кум быстренько выяснит, откуда у вас яблоки появились.
Опрос и проверка камер результатов не дали. Все молчали, а тем, кто пытался говорить правду, попросту не верили.
С этого дня Велибог стал самым авторитетным зеком. По духовной части, а по административной части смотрящим был я. Все вопросы на зоне решались только по совету с ним. Если это делается во славу России, то было массовое участие. Если это не имело отношения к мощи России, мероприятие торпедировалось. Не помогали ни штрафные карцеры, ни лишение посылок и возможности подкупать что-то в ларьке.
Как-то братва пришла к Русию и спросила:
– Слушай, братан, кормежка на зоне скудная, пайка маленькая, а на работы ходим все, даже те, кому это западло. Мы все во славу России делаем, так неужели нельзя пайку побольше сделать?
– Сделаем, - пообещал Велибог.
И действительно, в этот же день чашки стали наливаться вровень с краями, а на второе порции стали такими, что их невозможно было съесть.
Поначалу братаны обрадовались, а потом снова пришли с жалобой:
– Слушай, Велибог, что из того, что пайка стала больше? Бурда так и осталась бурдой, только ее стало больше. И кирзы на второе тоже больше. Уже давимся, и сожрать не можем. А охрана радуется, что отходов стало больше и для их хряков пайки увеличились. Сделай так, чтобы нам хоть на первое и на второе курятину давали, что ли.
– Сделаем, - пообещал Русий.
И в этот же день всем в тарелки на первое и второе стали класть по куриной ножке. Вся лагерная администрация удивлялась: нет по раскладке курятины, а зеки курятину жрут и щеки от сытости лопаются. Разбирались, разбирались, но так и не могли докопаться до сути. Но докладывать никуда не стали, потому что начальство их по головке не погладит за то, что они зеков курятиной откармливают.
Слава о нашей зоне прокатилась и по другим зонам. Начали к нам переводить представителей из других лагерей. Скоро курятина всем надоела до такой степени, что глаза бы на нее не глядели.
Снова пришли представители и просят:
– Слушай, наставник, обрыдла нам эта курятина, ты бы нам как-то разнообразил меню, а?
И тут Велибог не вытерпел:
– Да вы сами не знаете, что вы хотите. За грехи ваши вам определена пайка, так вот эту пайку и будете есть, и вспоминать от чего вы отказались, что вам было дано свыше без заслуг ваших, а только из милосердия. Так вот, чтобы получить то же, вы должны молиться Богам нашим и работать изо всех сил на благо России. Идите и работайте. И учтите, что вера наша не только призывает к служению России, но может за труды и поощрить, а может и покарать.
– Опять на зону, что ли?
– приуныли зеки.
– Зачем на зону, - сказал Велибог, - вот, Сизиф, получил от старых греческих богов наказание и до сих пор камень катает наверх, или, к примеру, как у Бога нашего сказано: "Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром". "Поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца". "...и будешь трепетать ночью и днем, и не будешь уверен в жизни своей". В тысяча пятьсот девяносто седьмом году в Сицилии жил упорный, непослушный человек и вел распутную жизнь. Знакомый монах много раз увещевал его, чтобы он исправился и отстал от мерзкой богопротивной жизни. Через несколько дней после увещания распутник погиб в постели непотребной женщины, будучи заколот штыком соперника. Другой распутник, узнав об этом, сделался целомудренным и остальные шестьдесят лет своей жизни пребывал в сердечном раскаянии о своих грехах.
– Хватит, хватит, - сказали посланники и ушли.
Молитва и искушения
Все, что хорошо делается, заканчивается быстро. Колония строгого режима стала образцовой. Все ходят на работы. Благочестие. Дисциплина. Перевыполнение планов лесозаготовок.
Каждое утро начинается с молитвы. Молитва на русском языке, для всех понятном. Любой человек в России ее поймет. Да и не только в России, во всем мире ее понимать будут. Ее бы гимном государственным сделать, да боятся правители перестройку вести как положено.
Там, где не надо, поломали все, а там, где нужно было поломать все, пыль тряпкой протерли. Слова написал артист и поэт Михаил Ножкин, а музыку композитор Давид Тухманов. Да вы все знаете эту молитву:
Я люблю тебя, Россия,
Дорогая наша Русь,
Нерастраченная сила,
Неразгаданная грусть.
Ты размахом необъятна,
Нет ни в чём тебе конца.
Ты веками непонятна
Чужеземным мудрецам
Много раз тебя пытали –
Быть России иль не быть:
Много раз в тебе пытались
Душу русскую убить.
Но нельзя тебя, я знаю,
Ни сломить, ни запугать,
Ты мне, Родина родная,
Дорогая моя мать.
Вот эта вольная воля и бросала в слезы наших праведников, которые трудом своим и поведением сокращали сроки свои.
Комиссии приезжают, начальников наших хвалят и требуют увеличения лесозаготовок. Вот тут и мы в недоумении. Куда это лес нужен? И так план перевыполняем. Похоже, что перевыполнение-то липовое. Все, что нами добыто, куда-то на сторону уходит. Зеки как питались по своей раскладке, так и питаются, а кое-кто на нас жиреет.