Справочник по уходу и возвращению

Кетро Марта

Выскочив из магазина, сажусь прямо на бордюр и на глазах у изумленной охраны начинаю рвать зубами пакет с приемником, который запаян в какой-то особо прочный пластик. Пальцы мерзнут (конец января), все выпадает из рук, но я вскрываю упаковку, заталкиваю батарейки и судорожно ищу станцию.

Нет, он ее не ловил.

И я отхожу от магазина, присаживаюсь на низкие зеленые перила и нахожу на радио «Ностальжи» Эдит Пиаф, которая поет «Нет, я не жалею ни о чем». Мелкий снег падает на мою красную от стыда и усердия физиономию, где-то в эфире происходит мой позор или мой триумф,

а я смотрю на фонари, слушаю Пиаф и наслаждаюсь своей глупостью, уязвимостью, тщеславием и непосредственностью реакций. Ибо что еще можно сделать в такой ситуации, кроме как попытаться получить удовольствие от собственных несовершенств?

Ну а через месяц мне прислали ссылку на запись, которую выложили в Интернете. Оказалось, ничего особенного – не слишком хорошо, не слишком плохо.

И я окончательно уверилась, что не нужно бояться и не нужно возлагать на СМИ особых надежд – вряд ли вы проснетесь знаменитым даже после самого скандального интервью. Популярность нарабатывается медленно и отнюдь не в эфире, а за рабочим столом. Залог успеха в том, что делаешь каждый день, а не во вспышках фотокамер, направленных на тебя.

Умная, как цветок

Афоризмы житейской глупости

Обобщение – совершенно безнаказанная разновидность лжи. Можно обобщить все что угодно с чем угодно и, сделав затейливый вывод, оговориться: «Но возможны исключения», и ничего тебе за это не будет. Поэтому:

Самый простой способ удержать при себе двадцатилетнего мальчика – давать ему по первому требованию.

После подросткового голода малец какое-то время будет думать, что он в раю.

Самый простой способ удержать при себе двадцатипятилетнего юношу – не давать ему.

Очень сильно удивится.

Самый простой способ удержать при себе тридцатилетнего мужчину – поселиться с ним вместе.

В этом возрасте они, как кони, – кто оседлает и крепче вцепится, тот и покатается.

Самый простой способ удержать при себе сорокалетнего дяденьку – быть на 15 лет моложе.

Вообще, я тут посчитала и пришла к выводу, что умная женщина в половом соперничестве с легкостью победит девушку на 8–9 лет моложе, но если разница 13–14 лет, то не стоит и бодаться, шансов нет. Дело в том, что в масштабе «8–9» усушка и утруска организма заметна несильно и происходит, в основном, борьба интеллектов и опыта. Мужчина от обеих женщин ждет примерно одного, и выигрывает та, которая умнее («тупо умнее», я бы сказала, и «тупо выигрывает»). С «13–14» история сложнее – и не потому, что трудно конкурировать на физическом уровне. Просто мужик в ней ищет принципиально иного: другого поколения, другого восприятия, других реакций. И если взрослая женщина начнет придуриваться под малолетку, то немедленно проиграет. С другой стороны, и девушке на чужое поле лезть не стоит, так что кровавой бойни не получится. Единственный выход – сохраняя достоинство, попытаться понять, как вы вообще вляпались в эту историю. И больше так не делать.

Самый простой способ избавиться от шестидесятилетнего мне неизвестен.

Может быть, кормить его жирной пищей?

Женщины, с которыми делишь мужчин

Меня иногда спрашивают, почему я вообще так много внимания уделяю «соперничеству» женщин. Поясню. На самом деле, я искренне считаю, что отношения случаются исключительно между двумя людьми, и если со стороны пришел кто-то роковой-третий и все испортил, значит, паршивые были отношения.

Назрело, значит. Не пришел бы третий – птичка бы пролетела, обгадила, и все погибло.

Но. Мужчины же такие скучные – не побегают с нами, не поиграют, – вот и приходится развлекать друг друга кошачьими боями в грязи.

Интересно, что тень «другой женщины» сопровождала меня почти треть жизни – собственно, практически с самого начала ее половой части. Когда я была маленькой, ровесники меня откровенно не интересовали, а взрослые мужчины были заняты, поэтому «другая женщина» маячила уже в условии задачи. Тогда я относилась к ним с огромным почтением – как же, это прошлое моего любимого, которое нужно уважать и, по возможности, не злить, как тотемного божка. Я рвалась не просто познакомиться, но и возложить цветы к стопам «Той, которая сделала Тебя тем, кого я Полюбила». И никак не могла понять, почему знакомиться не хотят, а цветы норовят засунуть мне в задницу – и хорошо, если в переносном смысле. Казалось бы, так сладко дружить, обсуждать нашего мальчика и делиться секретиками. Она может столько рассказать о нем! А я бы по-доброму объяснила ей, где она ошиблась и почему потеряла его. Я полагала, нам обеим нужно быть великодушными…

Резкая перемена в отношении происходила, когда я догадывалась, что «она» – это отнюдь не только его прошлое (и существенная часть настоящего), но и будущее. А меня там, в этом будущем, нет. Тут наступало гигантское недоумение, но я придумывала себе сложное объяснение: поскольку Он благороден по умолчанию, по праву моей любви, во всем виновата эта ведьма, которая его а) шантажирует детьми, б) бьет на жалость, в) опоила приворотным зельем.

Большая удача, что у меня тогда ни разу не хватило энергии и доброй воли, чтобы разрушить чужой брак.

Чуть позже я как-то успокоилась насчет чувств. «Занятые» по-прежнему были актуальны – они не покушались на мою жизнь и не пытались заявиться в дом с двумя чемоданами, чтобы жить вместе до конца наших дней. Женщины моих мужчин легко становились подругами: без всякого пафоса, простая вежливость – если постоянно с кем-то встречаешься в чужой постели, проще здороваться и перекидываться парой слов, чем делать вид, что это досадная случайность.

Более того, и со своими личными подружками я старалась по старой индейской традиции «преломить член», это как-то сближало. Чисто чтоб посплетничать потом – а как он тебе?

Этот этап закончился, когда в моей жизни стало слишком много таких девушек и таких разговоров. Реальность постепенно превращалась в «Секс в большом городе» – ну, кого мы сегодня трахнем и кому перемоем косточки. Захотелось более изысканных отношений и с женщинами, и с мужчинами.

Следующий период я называю «эрой гладиаторов»: я связывалась только с теми мужчинами, которые могли предоставить достойный материал для развлечений – не унылую жену или стадо тупых телок, а несколько умных и сильных женщин, с которыми интересно было играть. Мы интриговали, делили сферы влияния, элегантно пакостили и красиво проигрывали. Это было упоительно. Иногда в процессе партии спорная территория (собственно мужчина) настолько не имела значения, что мы просто не замечали, как приз отползал в сторонку и исчезал из виду.

Трудно сказать, как это кончилось, – как-то вдруг, в одночасье, стало тошно от случайности и неважности окружающих людей. Для меня оказалось невозможно делить с кем-то мужчину и при этом серьезно к нему относиться. К тому же есть что-то унизительное в том, что умные женщины посвящают столько своего бесценного времени «шашням».

Теперь я вроде бы научилась выбирать подруг самостоятельно, нужда в мужчине-поставщике отпала… или, наоборот, мой мужчина отказался приводить мне сестренок, и пришлось самой изворачиваться.