Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]
Шрифт:
— Буквально так.
— Пора тебе на телефон записывающее устройство ставить, — рассудил Патлатый и надолго замолчал.
Никто, конечно, Белке не угрожал. Зачем она это придумала? Для убедительности, наверно.
— Значит, так… — разродился наконец Патлатый. — Прямо сейчас ты пишешь заявление об уходе из этого богоугодного заведения и завтра выходишь на работу в мою фирму. Я дам тебе филиал и введу в совет директоров. Что и как делать, объяснят по ходу. О зарплате договоримся — не обижу. Вопросы есть?
Белка, кажется, даже рот приоткрыла от изумления. Вопросов не было.
— Осторожно, сигарету уронишь, — сказал Патлатый. — а ты думала, я просто так выделяю охрану кому попало?
Копия записей Шайтана и Зарайского хранилась теперь в одном из самых надежных сейфов Москвы. В личной ячейке Евгения Дмитриевича Кузьмина, то бишь Патлатого,
Кузьмину Белка преподнесла тщательно продуманную легенду о передаче пленок редакции «Московского комсомольца», да таким образом, будто она сама не знала через кого переданы кассеты и где теперь хранятся. Зато опубликование компромата было гарантировано при любых неприятностях, даже при угрозе таковых для Ольги Разгоновой.
На работу Белку возили в бронированной «Вольве-Эксклюзив» серо-стального цвета в сопровождении троих головорезов, двое из которых оставались всякий раз дежурить на ночь: один внизу у подъезда, другой на лестничной площадке. Денег у Белки стало много, свободного времени — совсем мало. Правда, на выходные фирма вывозила ее в шикарный и тоже тщательно охраняемый дом отдыха, где очень нравилось. Рюшику: отличная спортивная база, игровые комнаты, детишки его возраста, веселые добрые воспитательницы. У Белки появились новые друзья и подруги. И это было так здорово, что иногда она даже забывала, с чего все началось. Патлатый… то есть теперь она не говорила «Патлатый» — Женя относился к ней сугубо по-дружески. Так уж получилось, что любовниц ему хватало без Белки. Но для всех вокруг в целях конспирации разыгрывалась безумная любовь с первого взгляда. Для родителей Ольги существовала особая версия: Евгений — ее жених. Иначе как было объяснить все это вдруг свалившееся великолепие? Правда, жених за целый месяц всего лишь два раза зашел чайку попить.
— Ну уж извини, мама, — объясняла Белка, — такие они все деловые, эти «новые русские».
Глава двадцать вторая
Пройдя по этажам и коридорам, где буквально все встречавшиеся на пути здоровались с ней, Верба открыла дверь в свой кабинет на пятом этаже и с каким-то странным чувством вспомнила те времена, когда в этом институте им принадлежала только одна лаборатория — две комнаты, уставленные компьютерами и техникой связи. Теперь от института осталась лишь вывеска, а за ней и двумя кордонами жесткой пропускной системы занимал большой шестиэтажный корпус и три пристройки, не считая складов и гаражей, мощнейший Информцентр со штатом в полторы тысячи человек, работающих исключительно на службу РИСК.
Директор Информцентра генерал-майор ФАПСИ Березников господину Старовойтову подчинялся чисто формально, имел первую категорию причастности и лично отвечал за связь между Москвой и штаб-квартирой Би-Би-Эс в Майами. Верба вызвала к себе Березникова, рассеянно выслушала его доклад, потом разобрала шифрограммы, скопившиеся на столе с пометкой «срочно», и отчеты сотрудников за последнюю неделю. В самом низу лежал доклад Шурика на октябрьском Совете Причастных. Мимо этого совещания Верба пролетела из-за своих экстравагантных обстоятельств. «Черт, — подумала она, — хоть за самым главным-то надо следить».
Из специального доклада Александра Максудова (номер — Седьмой, позывной — Клен) Совету Причастных службы РИСК
Выводы по результатам расследования, 13 октября 1995 г.
1. По результатам фонологической экспертизы, проведенной Научным центром Спрингера, между голосом человека, звонившего накануне убийства Сергею Малину, и голосом Петра Глызина (номер — Восьмой, позывной — Осокорь) принципиальных различий не обнаружено.
2. С 17.00 16.08.95 Глызин, грубо нарушая схему действии, предписанную ему легендой, находился вне ИТК-17 и имел практическую возможность выйти на связь с Малиным. Игорь Корягин (номер — Тридцать второй, позывной — Ветер) сознательно дезинформировал об этом Горбовского.
3. Согласно данным медицинской экспертизы, смерть Глызина наступила между 2.00 и 5.00 17.08.95 от ранения острым стальным штырем, вошедшим точно в сердце. Непосредственно перед этим Глызин потерял сознание от удара, нанесенного тупым предметом в затылок.
4. Корягин выезжал на место убийства в районе аэропорта. Пользуясь связями Глызина на уровне генералитета ФСБ, Корягин запретил какое бы
5. После разговора с Горбовским (номер — Третий позывной — Тополь) в ходе планового сеанса связи (запись прилагается) Корягин подвергся нападению неизвестных лиц на вокзальной площади и, нанеся всем трем телесные повреждения, не помешавшие преступникам скрыться, уехал на их машине. И с этого момента (около 10.00 18.08.95) о местонахождении и конкретных действиях Корягина ничего не известно.
6. В квартире Корягина в Екатеринбурге найден шифровальный блокнот, с помощью которого можно почти однозначно утверждать, что бессмысленная фраза «Чайки летают над морем и машут крыльями», переданная Корягиным по телефону и записанная Любовью Гуревич (номер — Пятый, позывной — Пальма), означает: «Осокорь пытался предупредить Ясеня».
7. Перед внедрением Глызина в ИТК-17 он неоднократно разучивал с Малиным целую систему паролей, шифродиалогов и условных сигналов, смысл которых был известен исключительно им двоим, и только частично во все это был посвящен Фернандо Базотти.
8. К убийству Малина, по оперативным данным, полученным в результате операций «ЛАЙЗА» и «ЗОЛТАН», оказались причастны, помимо генерала Григорьева, некоторые другие высокопоставленные сотрудники ФСБ, а также МВД, СБ президента, правительства, Администрации президента и генпрокуратуры (список фамилий прилагается). Именно эти люди оказались в курсе того, что Малин был сначала убит, а затем вновь появился живым. Первая информация поступила от Золтана к Григорьеву через Шайтана, а вторая была передана Высокому Шефу. Кого из вышеприведенного списка Золтан называл Высоким Шефом, достоверно установить не удалось.
9. Прямое расследование обстоятельств убийства показывает, что в нем были замешаны как минимум три крупные группировки: Шайтана, Горца и Банкира. Установлены личности всех четырех сообщников Золтана, а также подробно разработаны их связи (см. Приложение).
10. Малин убит из револьвера «таурус-44 магнум» тремя выстрелами в голову. Первая пуля вошла…
В этом месте Верба перестала читать и подумала: «Странно. А ведь за все два месяца я ни разу не спрашивала, из какого оружия убили Ясеня. „Таурус магнум“ 44-го калибра… Случайное совпадение?»
В ее жизни было так мало случайных совпадений! Верба встала и открыла сейф. Револьвер лежал На месте. Да и куда ему было деться? Полковник Борисов украдет, чтобы продать на рынке? Верба погладила блестящий ствол, крутанула пару раз барабан и вдруг решила забрать револьвер домой. На всякий случай.
Убрав оружие в сумку, снова села к столу, включила монитор. Вошла в текущую директорию на главном компьютере, полистала свежие файлы, сброшенные по модему из Колорадо, загрустила и, запустив любимый «Цветной тетрис», сработанный тульским умельцем Сергеем Сотниковым, принялась увлеченно бросать кубики.
За этим занятием ее и застали вошедшие без предупреждения Тополь и Платан.
— Товарищ генерал-майор Лозова, — строго произнес Платан уже после того, как они оба, постояв за спиной и даже иногда пытаясь подсказывать, дождались окончания игры с весьма неплохим результатом в шестьдесят шесть тысяч очков, — объявляем вам выговор за легкомысленное поведение в рабочее время.
— Хочешь поиграть, Стас? — предложила Верба.
— Потом. Собрались же поговорить о делах.
— Зря мы Татьяну сюда вытащили, — сказал Тополь как будто Верба не принимала участия в разговоре. — Ей надо поехать куда-нибудь отдохнуть.
— Куда еще? — удивилась Верба. — Я же только что из Хайфы.
— Два дня — это разве отдых? Кстати, как тебе Мишка — Разгонов — молодчина! Удивительно способный парень. Когда он был на Лубянке? Числа двадцатого октября, да? Только Шишкин меня спросил: «Чего это твой благоверный сегодня странный такой?» А теперь приедет я думаю, уже не одна сволочь не заметит подмены.
— Ну вот и отлично. А тебе все-таки надо отдохнуть. Как следует. Без всякого Разгонова и в каком-нибудь таком месте, где ты ни разу не была. Подумай, куда тебе хочется?
— Ребята, генуг трепейшн. Замолчали, сели и начали быстро слушать, — уже сердился Платан.
Тополь наклонился к Вербе и сказал:
— Заметь, Танечка, отличное выражение: «быстро слушать». С какого языка перевел, Стас: с польского или венгерского? На каком ты сейчас думаешь?
Платан не удостоил его ответом, и словесная разминка на этом окончилась. Начался мозговой штурм.