Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]
Шрифт:
Об этой страсти генерала не знал никто. Жена десятью годами моложе его умерла еще в 92-м от рака. На юных девочек шестидесятичетырехлетнего ветерана невидимого фронта уже не тянуло, а вот в коллекционировании видеокассет известного содержания он себе отказать не мог. Иногда представлял, что бы сказала дочь, если б узнала про это. Но чаще он ни о чем не думал — просто наслаждался по ночам, закрывшись один в кабинете. Это называлось «папа работает». А ведь он и впрямь зачастую работал дома по ночам, и не только за письменным столом, где стоял компьютер, но и в кресле перед телевизором, потому что видеопереговоры предпочитал вести, вызывая абонента
Сейчас он звонил не по видео. Номер оказался занят, шел автодозвон. Григорьев тупо посмотрел в телевизор: на канале НТВ крутили эротику. Не порнуху, конечно, но ужасно откровенную эротику. Это возмущало Григорьева до глубины души. Не раз и не два он пытался провести через Думу закон о жестком запрещении всех этих новомодных вольностей. Ничего не вышло. «Ну, погодите, растлители малолетних! — думал Григорьев. — Мы еще вернемся к власти. И всей этой гадости на телевидении не будет. И на улицах не будет. Мы ее даже из памяти каленым железом выжжем». Разумеется, свою память генерал в виду не имел.
«Гадость» по НТВ начинала уже немного заводить его, и было понятно, что закончится этот вечер порнухой, тем более что майор Кисин из бывшего Пятого управления передал ему сегодня очередную подборку новейших образцов жанра. От томительного ожидания заныло под ложечкой, но вначале предстоял звонок. Очень важный и очень неприятный.
«С кем же он так долго разговаривает, да еще по этому номеру?» По другому номеру звонить принципиально не хотелось. Автодозвон продолжался.
Еще утром генералу положили на стол пакет, который он чуть ли не до самого обеда боялся открыть. Правильно боялся. Документ, датированный 10 августа 1995 года, назывался «Выводы группы аналитиков», и, хотя авторы себя никак не обозначили, сомнений в его подлинности не возникало: пакет был доставлен кремлевской спецпочтой. Вот какие тезисы содержались в этом историческом Документе:
«1. РИСК практически вышел из подчинения международному Центру, оставив за Би-Би-Эс чисто координационные функции.
2. РИСК контролирует до 60 процентов крупнейших преступных группировок на территории бывшего СССР.
3. Объем средств, привлеченных РИСКом для решения своих задач в текущем году, сопоставим с госбюджетом России.
4. РИСК имеет свою агентуру во всех ветвях официальной и неофициальной власти.
5. В последнее время РИСК стал оказывать заметное влияние лично на президента.
6. РИСК никогда не будет бороться за официальную власть, а потому не может проиграть в этой борьбе. Борьба за власть ослабляет соперников и укрепляет такие организации, как РИСК, в руководстве которых нет и не будет публичных политиков.
7. РИСК намерен не позднее сентября — октября полностью остановить военные действия в Чечне. Прилагаемый план мероприятий более чем реален.
8. Генеральная линия РИСКа — полная конверсия ВПК, скорейшее разоружение в одностороннем порядке и, как следствие, стремительный рост влияния и престижа России на мировой арене. Этого нам не простят».
От последнего тезиса аналитики, видно, так расстроились, что не только закурсивили его, но даже позволили себе чисто эмоциональное дополнение к сухим выводам. Григорьев тоже расстроился. Не от последнего тезиса — там была лирика, — а от цифры «60» во втором пункте. Месяц назад Малин контролировал лишь 40 процентов группировок. Такими темпами к концу года он просто поставит
Раздался длинный гудок. Потом шуршание и невнятный отзыв. Невнятный, но очень знакомый.
— Ну, здравствуй, Седой, — сказал Григорьев.
— Здравствуй, старик. Давно ты не звонил мне.
— Давно, — согласился Григорьев. — Повода не было. Я ведь тебе по мелочам не звоню. — Он сделал паузу. — Получил тезисы моих аналитиков?
— Получил, — сказал Седой.
Григорьев еще подождал. Очень хотелось услышать вывод с той стороны, но Седой хранил молчание.
— Больше ждать нельзя. Пора. Это единственный выход. Мы должны, — варьировал зачем-то Григорьев эти недоговоренные фразы.
Седому хватило бы и одной.
— Я рассчитывал позже, — откликнулся он. «Ну, слава Богу, — подумал Григорьев, — хоть такое признание я от него услышал!»
— Позже нельзя. Все просто сорвется. Седой молчал еще полминуты.
— Ну хорошо, старик. Считай, что я разрешил. А дату назову отдельно. Можете пока готовиться. Я дам сигнал в течение недели.
Григорьев поглядел на календарь: значит, не позднее семнадцатого августа.
На прощание Седой, как всегда, сказал приятное:
— А вообще-то тебе, Григорьев, уже ничто не поможет.
— Сволочь, — прошипел генерал уже под короткие гудки, — пошел ты к черту!
И вставил в магнитофон новую порнокассету.
Глава вторая
Лешкины «Жигули» отогнали в сторону, за кусты, и на поле приземлился вертолет в точном соответствии с указанием Тополя, доставивший подходящий свежий труп с пробитой головой. Тело Ясеня погрузили в спецконтейнер и отправили на тверскую базу службы РИСК. Девять из четырнадцати оставшихся Причастных уже дали согласие на вариант «Лайза», используя сотовую и прочую связь. Верба, так и не покинувшая своего поста на Варшавке, сообщила, что отправила Дедушке шифровку по модему. Потом приехала опергруппа с Петровки, а сразу следом за ними еще двое, тоже в милицейской форме.
— От контрольных функций перешел к функциям регулирования. Я предупреждал, что он играет с огнем. Я и сейчас считаю, что вы торопитесь. Малин, наоборот, говорил, что уже слишком поздно. Кто из нас был прав, теперь судить Господу.
— Дедушка, — сказал Тополь, — я остаюсь на стороне Малина. Мы почти упустили ситуацию в стране. Сегодня нам предоставлен последний шанс удержать хотя бы частичный контроль над властью. Для этого потребуются очень существенные кадровые перестановки. Без вашей помощи…
— Тополь, — прервал его Базотти, — ты всегда был очень хитрым мальчиком.
Пятидесятилетний хитрый мальчик грустно улыбнулся.
— Говори прямо. Ты хочешь, чтобы я начал мстить за Ясеня, как обещал. Но вы должны понять: мстить некому. Это Навуходоносор — или какой там древний царь? — приказал высечь море, потопившее его корабли. А я всю жизнь сражаюсь с людьми, но не со стихией. Малина убила система, а это почти то же самое.
— Значит, службе ИКС не по зубам сразиться с новой российской системой?