Спящая красавица
Шрифт:
Некоторое время капитан молчал. Он оплакивал про себя то ли утерянную честь, то ли погибшую гордость. У меня возникло такое впечатление, что он по-прежнему сидит на берегу и ждет, когда же кончится война, а какое-то загадочное его второе "я" занимается делами мирного времени.
— По-вашему выходит, что корабль поджег Бэгли. Вы это утверждаете всерьез, капитан?
Капитан очнулся от своего сна.
— Уверяю вас, это не шутка. Бэгли достал из рубки оружие и попытался застрелиться. Он получил легкое ранение в голову, но ущерб кораблю оказался
Сомервилл тяжело дышал. Ему было очень непросто рассказывать мне о пожаре, уничтожившем и его корабль, и его карьеру. Он прикрыл глаза, словно пытаясь изгнать из памяти картины прошлого.
— Почему Бэгли решил застрелиться, капитан?
Сомервилл неохотно приоткрыл глаза.
— Тот, кто послал мне вырезку, явно послал такую же и Бэгли. Он понял, что игра окончена, украл пистолет и забравшись, в укромный угол, попытался покончить с собой.
— Как к нему попала вырезка? Разве матросы тоже успели получить почту?
— Нет, но Бэгли был связистом и имел особый допуск.
— Вы уверены, что он видел вырезку?
— Я не видел ее у него в руках. Но ее нашли в ящике комнаты связистов. Все это есть в официальных документах расследования причин пожара. Если вы мне не верите, можете навести справки.
Я и верил и не верил капитану. Я сам служил в армии и плавал на военных кораблях. Я неплохо знал, какой огромной властью обладают там капитаны. Они умели создавать на своих кораблях свой особый мир и влиять на ход расследований тех или иных инцидентов, даже когда их власть оканчивалась.
— Я все-таки не понимаю, — сказал я, — почему вы не вызвали, не допросили Бэгли.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил меня Сомервилл.
— Когда вы послали за ним, а он не явился...
— Мне было не до этого. У меня на руках была авария с нефтью.
— С нефтью?
— С бензином. — Капитан побагровел, словно в нем еще догорал тот давний пожар. — Я имел в виду аварию с цистерной. Просто я очень устал и оговорился.
— Значит, Бэгли вы не сказали ни слова?
— В тот вечер нет. Я вообще ему ничего не сказал. Я потом увидел его лишь несколько месяцев спустя — в больнице, и это был самый настоящий живой труп. Были разговоры о привлечении его к ответственности, но мне удалось избавить его от этого.
— По делу об убийстве Элисон Рассо?
— Да. Несомненно, он виновен. Но власти — и морские, и гражданские — не считали целесообразным давать ход делу. Я тоже так думал. В то время казалось невероятным, что Бэгли сможет встать с постели и обрести дар речи. То, что он это сделал, просто какое-то чудо.
— Может
Сомервилл тревожно посмотрел на меня:
— Он стал говорить?
— Да. Сегодня вечером я виделся с его доктором. Бэгли стал говорить.
— Он говорил об Элли... о смерти миссис Рассо?
— Эта тема возникала, — признал я.
— Бэгли сознался?
— Кое-что из сказанного им можно счесть признанием. Хотя я сильно сомневаюсь, что это соответствует действительности. Он мог быть свидетелем убийства. Или сделать что-то с ней уже посте того, как она погибла.
Я называл варианты и следил за лицом Сомервилла. Он старел на глазах.
— Что именно он сказал?
— Что совершил ужасный поступок.
Сомервилл резко опустил голову, и подбородок его упал вниз как топор.
— Он убил ее. Его собственная смерть вчера — лишнее тому подтверждение.
— То есть?
— Я думаю, его убил в отместку кто-то из семейства Рассо. Муж Элли или ее сын. Я-то успел изучить этих людей. У них горячая кровь, и если их семейная честь запятнана, они смывают пятно только кровью.
Виновность кого-то из Рассо была одной из гипотез, но я не хотел обсуждать ее с Сомервиллом. Я попытался сменить тему, но неудачно, поскольку мой следующий вопрос невольно снова оказался связан с возможной виновностью капитана.
— Вы знаете, что Нельсон Бэгли видел вас во вторник по телевизору?
— Нет, конечно. Вы хотите сказать, что Бэгли смотрит телевизор?
— Ему показали вас.
— Кто же?
— Гарольд Шерри.
— Зачем?
— Чтобы выведать кое-что о вас и членах вашей семьи. Похоже, именно с этой целью Шерри и забрал Бэгли из больницы.
Лицо капитана опять стало неудержимо сереть. Он горько улыбнулся.
— Вы намекаете, что в смерти Бэгли могу быть виновен я?
— Это ваши слова, не мои...
— Черта с два! Как я мог выкроить для этого время?! Я работаю по двадцать часов в день. И если вы назовете человека, который больше моего был на всеобщем обозрении эту неделю... — Он развел руками и уронил их на колени.
Все это было вполне резонно. Но он по-прежнему казался мне каким-то нереальным, даже хоть и говорил разумные веши. Мы сидели, смотрели друг на друга, и между нами росла и ширилась эта ирреальность, пока она не покрыла город, огромный океан до самой Окинавы, где все еще шла война.
Глава 37
Сомервилл проводил меня до входной двери, извинился за усталость и пожелал спокойной ночи. Его жена так и не вышла.
Я посидел с минуту в машине, глядя на город, представлявший собой черную карту с огоньками, растянувшуюся до горизонта. Было непросто прочитать ее — она все время менялась. Эти светлые черточки, точки, завихрения следовало толковать как абстрактную живопись — следы человеческой памяти. Мысль о том, что где-то в этом лабиринте затерялась Лорел, ударила меня, как током.