Спящий бык
Шрифт:
— Зачем?
— Чтоб жить, пока будет идти пир.
— А кто её потом закопает? — Спросил воин.
— Зачем закапывать? — Удивился хрен с мотыгой. — Когда мы приедем кормить дроттина зимой, жить в палатках будет холодно. А у меня уже будет своя теплая землянка. Я думаю, это разумно рассужено, и потому, не нужно тебе так кричать.
— Это ты на тинге можешь себе землянки копать! — еще больше рассердился воин. — А здесь крепость дроттина. При случае она должна отражать врагов. И нам не нужен подкоп под самым её основанием! А зимой чтоб не замерзнуть залезешь в тюлений мешок! Понял?
— Понял…
— Так Закапывай! — буркнул воин.
Землекоп поворчал, но начал упихивать землю обратно своей мотыгой. Воин некоторое время понаблюдал, и гордо удалился. А незадачливый землекоп, хоть и рассчитывал на землянку, после уничтожения дела рук своих сразу, как и мы начал разворачивать свой шатер. Сразу видно запасливого
Эту ночь мы провели у костров. А на следующее утро наступила церемонии "кормления". Все снова запрягли коней в телеги, и вереница устремилась наверх, в крепость. Пребывали они там не сказать чтоб долго, но и не мало, — после чего выезжали обратно вниз. Мне все это напоминало очередь на визит к врачу: пациент вошел, пациент вышел. Когда моя телега, вслед за той что вел Вермунд, — (теперь мы с Оспаком ехали на второй за ним) подъехала ближе, я увидел что кроме частокола крепость ещё и окружена рвом. Впрочем, поскольку подъемных мостов здесь еще не придумали, перед входом ров прерывался. Моя телега миновала створки ворот, и въехала вовнутрь. Здесь все оказалось несколько не так, как я ожидал увидеть. Места за частоколом оказалось много, потому что построено было мало. Видимо оградили, так сказать, с запасом. Было там всего три постройки. Две огромных размеров деревянных строения являли собой некий гибрид между избой и длинным бараком. Судя по тому, что в одной из них были окна затянутые бычьим пузырем, это была постройка для людей. Она выглядела поновее, за счет более светлого дерева. Вторая, напротив, не имела окон, зато могла похвастаться большими высокими дверьми, что намекало на склад. Третья же постройка, куда меньшего раздела, некоторыми особенностями с головой выдавала себя как многоместный туалет типа "сортир"… Мда. Вот и все что здесь было. Между этими постройками недалеко от входа на мощном деревянном кресле с прямой высокой спинкой сидел уже знакомый мне дроттин Эйнар. От того, что он теперь не трясся на лошадке, внушительности в нем еще прибавилось. Рядом, не заслоняя величие дроттина, стояло несколько могутных дружинников.
Дальше процедура была незатейливая. Вермунд степенно поздоровался, дроттин милостиво ответил, после чего телега Вермунда подъехала ближе к "складу" из открытых дверей вылетело несколько работников дроттина, который споро схватили с телеги жратву и другие вещи, и задав Вермунду пару вопросов касательно содержимого утащили всё внутрь. Вермунд отъехал, и та же процедура повторилась с нами. Приветствовали дроттина, и отвечал на вопросы служек Оспак, а я сидел да помалкивал. Подбежали – хвать-хвать-хвать – и наша кобыла довольно повезла лишившуюся груза телегу обратно к выходу, и спустилась вниз, минуя тех, кто еще не был на приеме у здешнего его величества. Я ожидал как-то не этого…
— Это что, и был "пир"?! — Спросил я Вермунда, когда мы приехали обратно к шатру.
— Нет, ну что ты! — Засмеялся Вермунд. — Это была выдача, а сам пир будет завтра. Дроттин построил здесь новую пиршественную палату, так что посидим удобно. В старой-то приходилось сидеть друг у друга на головах…
Это меня с одной стороны успокоило, а то я как-то начал опасаться, что эпохальный пир, о котором когда-то рассказывал мне Вермунд прошёл так быстро, что я его даже не заметил. Выходит, общий пир все же существовал, пусть и придатком к снабжению команды дроттина харчами и материальными ресурсами. Это вроде как радовало. Но с другой стороны, я был жестоко разочарован самим местом. Пока я что-то не наблюдал вокруг беловолосых волхвов в длинных одеждах, у которых можно было бы взыскать нужной мне мудрости. Волхвы были конечно образом который я почерпнул из фентези, но я не очень понимал, как вообще браться за дело. Пока что я видел все тех же древних человеков, знания которых явно не поднимались выше рубки леса и кормления овец…
Однако, пока что лучшей возможности чем здесь, чтобы найти хоть что-то, мне не представлялось. Здесь было большое по тутошним меркам скопление людей, с разных мест. Может кто из них что и знает. Я подумал, что раз пир будет завтра, то нужно воспользоваться сегодняшним днем, пока все трезвы и в твердой памяти. Так, отпросившись у Вермунда, я пошел толкаться среди палаток, так сказать в народ.
Какое-то время я шлялся среди импровизированного стана, и раздумывал за какую ниточку взяться что бы распутать клубок. Странно было посреди разговоров о овечьей шерсти, и лошадиных статях хватать постороннего человека, и начинать его спрашивать в духе – эй, любезный, не подскажешь, где тут у вас ближайшая дырка между двумя мирами? В свое время я бы точно знал, как поступить с пристающим с такими вопросами на улице… С другой же стороны, семейство Вермунда отнюдь не выразило большого удивления моим рассказом, откуда я взялся. И потом, то существо в зимней пещере… Непонятный гуманоид, повелевающий белым червем. Это в принципе не выходило за границы допустимого. Мало ли какие виды человекообразных могут жить в другом мире, и каких зверей тренировать… И все же это была для меня странность, которую здесь воспринимали как обыденность. Поэтому поспрашивать стоило…
— …А парень-то, выбрался из дома, да и пошел за ней украдкой. Шел он за ней, шел, да не заметил как все вокруг заволокло густым туманом! — Вдруг раздался справа от меня из-за палатки сипловатый мужской голос.
Я остановился и прислушался. Это чем-то отличалось от уже набивших оскомину хозяйственных разговоров.
— …Вышли они к реке. Тут женщина махнула рукой, и из ниоткуда над рекой повис мосток! Когда парень прокрался за женщиной по мосту, — продолжал увлеченно вещать сипловатый мужик – он оказался в месте, в котором никогда не бывал, хотя и тот и другой берег реки он-то знал отлично. Тут то работник и смекнул, что женщина та – аульва!..
Невидимая мне аудитория разноголоса охнула от восторженного испуга.
Я развернулся, и пошел туда, откуда доносился голос. Мосток, который переносит в место, где ты никогда не бывал – это явно стоило послушать! Я уже пробрался мимо палатки, и увидел рассказчика и его слушателей. Вокруг большого костра сидела пестрая компания, от молокососов до седовласых старцев, и напряженно внимала.
Правда еще прежде чем я подобрался к костру, я сообразил, что дядька рассказывал всего лишь какую-то местную сказку. Парень из рассказа таки дошел вслед за женщиной в богатый двор, полюбовался там на пиршество, и по-тихому свалил через мост обратно на свой берег. Это почему-то сняло с бабы за которой он ходил следом страшное заклятье, и когда она тоже вернулась, то подарила парню кучу ништяков… Короче бред какой-то…
И все же, мост на неведомый берег… Ступи на него, и попадешь в другой мир… Совпадение? Или?..
Я подсел к костру, и пока приглядывался, да думал как сподручнее начать разговор, прослушал еще две сказки. Первую рассказал тот же самый сиплый мужик. Это была история о молодом рыбаке, который попал на остров где жил старик из племени свааси. Этот свааси, по словам расказчика был средоточием всех мыслимых пороков, и как свойственно их поганому племени – нечестивым колдуном. Даже ветер который прибил лодку рыбака к острову и тот наслал могучий свааси, для того чтобы заполучить себе парня в качества слуги. Но со свааси в хижине так же сожительствовала молодая красивая девушка хорошего рода, из людей северного пути, которую он некогда украл… В этот момент мне уже стало до скукоты понятно, чем все закончится, — и верно – к финалу старый колдуняка остался на бобах, разве что добивались этого молодые долго и занудно.
Публика однако была в восторге, и охала в те моменты когда старый рогоносец-свааси уматывал по делам, а парень с девкой оставались вдвоем, и когда молодые навсегда свалили от нудного старикашки на лодке, попутно еще и обворовав старикана во всяких полезных вещичках…
Потом инициативу перехватил другой рассказчик, — седой крепкий дедуган, надо понимать возрастом как раз с антигероя пошлого рассказа – который поведал как некая скотница заблудившись на прогулке в лесу долго плутала и наконец вышла к пещере, где жил страшный трётль… — Здесь я опять живо заинтересовался рассказом. — Третль вылез из пещеры, и начал раздумывать – сперва снасильничать, а потом уже подзакусить скотницей, или же отхрумкать от неё кусок, и уже на успокоившийся желудок совершить охальство над тем, что осталось?.. Но хитрая деваха заболтала трётля загадыванием загадок до такой степени, что он совсем позабыл о времени, прозевал восход солнца и когда дневной свет коснулся его, в страшных муках обратился в камень… Скотница убежала, но вскоре к пещере вернулась жена трётля – великанша-сьесса, которая нашла косынку, обнюхала её и пошла по пятам…
Все охали. Я же вспомнил зиму, и неподвижного гиганта у костра, который радовался что к нему зашел заблудившийся козел… Слушая сказку я подумал, что если что и было хорошего в той встрече, что у трётля не возникло никаких сомнений что со мной делать – слава богу меня он хотел только съесть… Сказки здесь – как впрочем и везде – тесно сплетали правду и вымысел. Впрочем, теперь я уже не мог поручиться сколько именно там вымысла. Или скажем, не были ли сказки моего мира правдой, которая стала казаться брехней потому что слишком много прошло лет, и слишком много исчезло… Пока я раздумывал об этом, предприимчивая скотница успела ухайдокать и великаншу, и вышла замуж за годного юношу.