Спящий океан
Шрифт:
Впрочем, томность и задумчивость ей так шли, что Виктор вскоре и вовсе перестал думать о нездоровье Ровены.
Они прошли в крытую галерею, где хранились картины. Виктор сперва осмотрел все работы, стараясь проявить весь свой вкус и все свои познания в живописи, чтобы показаться в глазах девушки недурно в ней смыслящим человеком. Впрочем, он чаще хвалил ее работы, нежели чем критиковал, влюбленные глаза могли видеть лишь достоинства творений Ровены. Он подмечал легкость ее кисти и нежность цветов, опуская то, что форма и пропорции были часто нарушены. И, таким образом, войдя в раж он взял очередную работу признанную неудачной даже Ровеной, из-за чего она оказалась в стороне, не будучи законченной,
Виктор подметил здесь необычность композиции и новизну в выборе цветовой палитры.
К счастью, Ровена была так рассеяна и задумчива, что то и дело погружалась в свои мысли. Поэтому неуместные похвалы либо проходили мимо ее ушей, либо оставались где-то на задворках сознания.
День прошел довольно непринужденно, молодые люди провели вместе чудесное время. Ровене удалось все же немного отвлечься, а Виктор получил как всегда истинное удовольствие видеть ее рядом с собой почти пять часов. Его тонкое чувство юмора, внимательность и заботливость заставляли трепетать ее сердце. Ведь никто еще из молодых людей не уделял ей столько внимания, чему Ровена радовалась в глубине своей души и была благодарна Виктору за столь нежную дружбу.
Несколько дней Виктор навещал Ровену в графском особняке. Там, проводя все время в галерее, они погружались в юное, беспечное веселье. Оно позволяло им двоим унестись в безоблачные дали их светлой молодости.
Виктор давал девушке рекомендации, со вниманием слушал ее представления и умозаключения о живописи, в конце концов, они даже взялись вместе писать картину. Тем самым Виктор нашел прекрасный предлог и теперь мог проводить рядом со своей возлюбленной многие часы. И часы эти бежали так быстро, что Виктору можно было не беспокоиться о том, какой бы еще предмет для разговора найти и о том, не слишком ли он докучает своей собеседнице долгим присутствием.
В один из последующих дней молодые люди договорились съездить в деревню навестить Максима и его прелестных сестер, что и было исполнено.
И так, вся компания провела целый день на открытом воздухе, прогуливаясь по лугам и отдыхая на берегу речки под сенью раскидистых вязов. Максим был несказанно польщен визитом своего старого друга, а еще более он обрадовался, когда узнал, что Виктор собирается провести в этих краях некоторое время. Он так же весь просиял от радости, когда узнал, что у Виктора здесь почти нет знакомых, и что он очень надеется на дружбу сына фермера. Для Виктора это общение являлось еще одним предлогом, чтобы чаще видеться с Ровеной, так как он подметил как близка девушка с детьми фермера. Он подумал, что было бы неплохо прогуливаться всем вместе иногда и так, возникавшая между ними время от времени неловкость могла быть легко рассеяна встречами в дружной и теплой компании.
Действительно со своими давними друзьями Ровена расцветала, весело смеялась, одаривая их прелестными улыбками.
Так пролетело еще две недели. Встречи из галереи то и дело перемещались в сады и луга Беркшира.
Отец семейства Бэрроу быстро смекнул то, как обстоят нынче дела и поспешил приобрести своим девочкам несколько добротных платьев, сыну — пару хороших костюмов и умудрился даже купить отличную коляску, из-за чего ему пришлось, правда, торговаться с продавцом в поте лица и вложить в этот сложный процесс всю свою хитрость и весь пыл. Он старался держаться с как можно более важным видом, вовсю расхваливая перед знатными гостями своих детей, устраивая для всей компании пышные обеды и не скупясь на комплименты по поводу и без.
Кстати сказать, благодаря хлопотам графа Клифорда Максиму в ближайшем будущем святило довольно хлебное место в совете городского управления. Осталось лишь утрясти небольшие формальности и заплатить за пост. Таким образом, начиная карьеру с низов, юноше
А одна из дочек мистера Бэрроу приглянулась некоему барону и теперь добросовестные родители хлопотали на всех фронтах одновременно: не отпускали из внимания Максима, угождали знатным гостям, обхаживали барона, желая приобрести первый дворянский титул для своей, к слову сказать, не бедной семьи.
Они полагали, что их состояние в четыре тысячи франков даже больше, чем у некоторых баронов и обедневших графов Беркшира, дети их получили достойное образование, вряд ли уступая по знаниям дворянским отпрыскам, осталось только обзавестись дворянским титулом.
Тем более они были рады неожиданно начавшимся частым визитам Ровены и Виктора, что эти встречи вскоре дошли и до ушей знатного семейства претендента на руку Маргарет и как следует подсобили в решимости этого семейства согласиться на брак их сына и фермерской дочери. Они понимали всю взаимовыгодность обмена: баронская семья нуждалась в деньгах, а семья Бэрроу в титуле.
Так что, как видно, вся знакомая компания получала множество преимуществ, помимо прекрасного времяпрепровождения в обществе друг друга.
Как-то в один из вечеров Ровена примостилась на подоконнике, выглядывая в окно. Она очутилась в тишине засыпающего особняка наедине со своими мыслями и думала о том, как приятны ей встречи с Виктором и детьми фермера, а так же поймала себя на мысли, что в компании фермерских детей чувствует себя гораздо более свободной и счастливой, нежели чем в компании с Одилией и Валентиной и уж тем более на светских вечерах, где царили правила, продиктованные строгим этикетом и тонкий юмор, который она имела склонность не всегда понимать. Она предпочитала простые, иногда громоздкие шутки Максима и его сестер, над которыми можно было смеяться так, как того желала душа, каламбурам светских салонов и сдержанным улыбкам дам. Так, Ровена приходила к мысли, что предпочитала бы родиться в семье фермера и вести вольную жизнь и едва ли когда-нибудь пожалела бы об этом.
Затем, ее мысли перенеслись к воспоминаниям о вечере у герцогини Беррийской, а точнее к моментам, когда она находилась в компании маркизы де Бриссак и вдруг увидела герцога, а затем его лицо, когда он посмотрел на нее в момент знакомства, потом в памяти ее ярким светом вспыхнул весь инцидент за карточным столом. То и дело по ее телу пробегала волна мурашек, будоража нервы, сейчас сделавшиеся натянутыми, словно струны. Ладони покрылись испариной и ее вдруг почему-то начало знобить.
Ровена вспоминала свои чувства в тот момент, где-то глубоко в душе отдавая себе отчет в том, что при виде Виктора ее не кидало в жар и она не теряла дар речи, между тем испытывая к юноше самую нежную привязанность. Тогда она удивлялась и спрашивала себя, неужели таинственность герцога фон Ламберга, его странный взгляд и манера поведения могли так влиять на нее. Ужели это ее чувствительное воображение дорисовывало картину, добавляя туда свои совершенно сумасшедшие штрихи?
Не зная какой ответ на этот вопрос мог бы оказаться справедливым, она предпочла, в конце концов, вернуться в мыслях к своим подругам: Одилии и Валентине, решив на следующий день написать им и пригласить прогуляться в Сауфхилл Парке. И так, успокоенная и уставшая, Ровена легла в постель.
9
На следующий день Одилия и Ровена прогуливались по парку. Валентины с ними не оказалось, потому что та должна была сопровождать своих родителей на источники в Бакстон, где семья планировала провести около двух месяцев. Ровена узнала об этом со слов Одилии, так как не получила ответа от Валентины.