Спящий сфинкс
Шрифт:
— В пятницу я согласился с Холденом, — проговорил он наконец, — что обвинение против вас яйца выеденного не стоит и случившемуся можно найти добрый десяток объяснений. Но притом, что все занимались этой ерундой, просто поразительно, что никто не заметил некоей грубейшей ошибки, совершенной в тот вечер. Вы помните игру в «убийцу»?
— Еще как помню!
— Юному Меррику выпала роль доктора Баканена, и, по вашим словам, он был обескуражен и сказал вам что-то вроде: «Мне достался какой-то доктор Баканен. Понятия не имею, кто это такой и что от меня требуется. Вы не знаете?» Так?
— Да.
— Но я лично был в «Касуолле» и опрашивал там всех — в том числе сэра Дэнверса Локи, Дорис Локи и Торли Марша. Локи сказал, что игра задумывалась как импровизация, но он подстроил так, чтобы,
Доктор Фелл немного подался вперед.
— Ну, — продолжал он, — относительно причины смерти Марго Марш у доктора Шептона не возникло сомнений. Так ведь? Насколько я понимаю, любовник Марго панически боялся ее и желал ее смерти. По ее предложению они договорились вместе покончить с собой. Каждый по отдельности, но в условленное время должен был принять яд. И это дало молодому человеку шанс. Между прочим, из писем мы узнали кое-что еще. Морфий раздобыла она сама по разным рецептам и отдала его любовнику, чтобы тот сделал из него раствор. Она думала, что это будет чистый морфий, — смерть от него безболезненна. Белладонну, которую легко раздобыть, он добавил сам. После доктора Баканена даже самому неопытному преступнику негде было здесь ошибиться. Но убийца не мог положиться на этот план полностью, даже если бы имел дело с нормальной женщиной. А что, если она в последний момент передумает? Или примет яд, а потом начнет звать на помощь? Нет, он должен был удостовериться сам, он должен был быть рядом с нею. Когда я расспрашивал сэра Дэнверса, Дорис и Торли Марша в галерее, я обнаружил одну интересную вещь. Помните, днем накануне убийства Ронни Меррик упал в воду?
Силия удивленно взглянула на Холдена, потом на доктора Фелла.
— Э-э, я вижу, вы припоминаете! — Доктор махнул сигарой в сторону Холдена. — Так вот, поразительным мне показался не тот факт, что Торли Марш сумел перейти по бревну с завязанными глазами, а то, что такой гибкий и проворный молодой человек, как Ронни Меррик, свалился в воду. Но допустим, вы собираетесь той же ночью проникнуть тайно в «Касуолл-Моут-Хаус». В парадную и боковые двери вы не войдете — они надежно заперты. Единственное, что вам остается, — это…
— Переплыть ров? — задумчиво спросил Холден.
— Вот именно! Разгадка здесь. Куда как неразумно раздеваться и проникать в дом нагишом, даже если б дело происходило и не холодной декабрьской ночью. Значит, вам придется как-то объяснить на следующий день хозяевам или слугам, почему вся ваша одежда мокрая. Но если вы намочили ее до того, ни у кого не возникнет подозрений. Далее. В рассказе Торли Марша о ночи убийства была одна поразившая меня деталь. Помните, он сказал, что Марго среди ночи, видимо, принимала ванну? Он подумал так, как он сам же и объяснил, потому что пол в ванной был мокрый, а на краю самой ванны лежало полотенце. Но такое объяснение показалось мне неубедительным, поскольку я к тому времени уже слышал по меньшей мере от двоих людей, что в среду вечером в «Касуолле» не было горячей воды и устранить поломку удалось только на следующий день. Даже чтобы умыться, воду приходилось носить наверх в ведерках. — Доктор Фелл посмотрел на Силию: — Вы верите, дорогая моя, что ваша сестра стала бы принимать холодную ванну посреди ночи в конце декабря?
— Это полная чушь! —
— Ага! И что еще вы нам говорили?
— Что?
— Если мне не изменяет память, вы сказали, что окно в ванной не запирается.
— Д-да… Его створки не сходятся.
— А что находится за этим окном? — поинтересовался доктор Фелл.
На этот вопрос ответил Холден:
— Толстая вертикальная канализационная труба. Помню, я видел ее из окна галереи, когда читал на стекле вашу записку.
— Как по-вашему, Ронни Меррик, человек молодой и ловкий, мог бы взобраться по трубе?
— Нет сомнения. Он был отличным верхолазом; ему удавалось даже забираться на шпиль касуоллской церкви.
— Итак, — заключил доктор Фелл, — теперь нам понятно, что лужа на полу в ванной осталась не потому, что кто-то принимал ванну. Но, к сожалению, Торли Марш надел шлепанцы перед тем, как зайти в спальню жены. Если бы на нем только не было шлепанцев! Тогда бы он наверняка заметил мокрые следы, оставленные тем, кто проник в ванную через незапирающееся окно. Следы молодого человека, снедаемого ненавистью к даме своего сердца и дошедшего до убийства.
Силия соскользнула с подлокотника кресла:
— Доктор, вы проницательны, как сам дьявол!
Доктор Фелл, похожий скорее на всклокоченного воробья, прищурился на нее поверх очков:
— Неужели?
— Вы все разложили по полочкам, — дрожа проговорила Силия. — Ваши доводы прочны… как веревка на виселице. Но… пожалуйста. Меня не волнуют доводы. Я хочу знать — почему? Почему они поступили так? Как мог Ронни совершить такую ужасную вещь? Зачем Марго…
— Ну да, — пробормотал доктор. — Ронни Меррик… Представьте себе молодого человека, — начал он наконец, — с байронической внешностью, еще не оперившегося, но, по общему признанию, очень талантливого, привыкшего, что любой его каприз исполняется. Он всегда получал все, что хотел. И вот теперь он захотел Дорис Локи. Понимаете — его любовь к Дорис была искренней, романтической и слепой! Конечно, он любил не Дорис, а какую-то вымышленную девушку, но такое часто случается с молодыми людьми. Он любил Дорис сильно и надеялся жениться на ней — отметьте это особо, потому что это желание и привело его к убийству. Что же до вашей сестры… — Доктор Фелл замялся.
— Доктор Фелл, — взмолилась Силия, — пожалуйста, не нужно деликатничать. Я хочу знать все!
— Историю их романа вы можете узнать из писем, которые она писала как дневник, но не отправляла. Я прочел их сегодня все, но не советую вам этого делать. Разрази меня гром, какая удача, что их не придется зачитывать в суде! Что же до нашего мальчика, то поначалу эта связь льстила ему. Гордость победителя. Хотя временами он чувствовал себя и пленником тоже, одурманенный сильнейшим наркотиком на этом свете. А потом, как это всегда случается со всеми желторотыми выпускниками закрытых пансионов, он ощутил себя униженным. Это все так разительно отличалось от того, что он испытывал — или думал, что испытывает, — по отношению к Дорис Локи. И он возненавидел Марго. А ее страсть со временем только распалялась. Он полностью охладел к ней, а она сделалась как одержимая и, к его ужасу, завела речь о браке. Торли Марш, который явно был в курсе всего, перепугался не меньше. Вы не задумывались, почему Торли Марш относился к юному Меррику с такой неприязнью? — Доктор Фелл посмотрел на Холдена: — Помните, как он, рассказывая вам о смерти жены, вдруг разразился целой тирадой? Можно назвать и другие случаи.
— Да, — согласился Холден. — Когда Торли и Дорис признались Локи, что собираются пожениться, Торли заметил Меррика и сделался мрачнее тучи. Он чуть ли не выставил парня из дома.
— Ну вот. Но с чего бы это? Ревность к Дорис? Клянусь памятью предков, нет! Торли знал, что девушка предпочла его, это было ясно как день. А когда выбрали тебя, ты не станешь ненавидеть побежденного соперника. Скорее ты станешь считать его отличным парнем, которому немного не повезло. Я намекнул вам на это, когда спросил, как вы относитесь к Дереку Херст-Гору. Теперь вам понятно, почему Торли Марш хотел сохранить все в тайне и почему он никогда не согласился бы на развод?