Сражение на Венере (сборник)
Шрифт:
Паррет утих.
— Не могу не согласиться с вами, — поддержал Куинси. — Мы выбрали Агентство, а не они нас. И я чувствую гордость за то, что именно меня выбрали для этой трудной работы. Думали ли вы, что скажут об этом потом? Я вам скажу, — голос его задрожал от избытка чувств, — что наши имена будут вписаны во все книги истории на Земле.
— Послушайте, Смит, — бесстрастно процедил Паррет, — Винсент Адлер — мой старый приятель. Это имя вам что-нибудь говорит? Он прослужил в вашем подразделении почти год. И знаете, что он сказал? Он сказал, что вы помешаны на орденах. Он сказал, что у него сложилось впечатление, что если бы вам предложили орден за то, чтобы вы утонули, то вы тут же прыгнули бы в океан.
— Чушь собачья, — холодно улыбнулся Куинси. — Именно это позволяет нам продолжать заниматься таким делом. Ты никогда не думал попросить об отставке? Мне кажется, такое желание сидит у тебя глубоко внутри.
— Замолчите вы оба, — резко повысил голос Чет, решив, что перепалка зашла слишком далеко.
Он знал, что команда специально подобрана для этой миссии, и их имена не вытянуты лотереей. При таких обстоятельствах он не хотел просить о замене членов команды, тем более, что времени на подготовку осталось так мало. С другой стороны, если он будет чувствовать себя неуютно с этой парочкой, дело может кончиться плохо, так как их безопасность зависит от тесного сотрудничества.
— А теперь послушайте меня внимательно, — начал он, постаравшись вложить в эти слова как можно больше убеждения. — От успеха или провала всего лишь трех человек зависит много материальных средств, несколько миллионов долларов и будущее двухсот пятидесяти миллионов американцев и миллиарда азиатов. И я — один из этой троицы. Могу вам сказать, что я не интересуюсь самоубийством, не хочу орденов и не готов делить опасности этого задания с двумя клоунами, которые ненавидят друг друга. Я хочу знать всего две вещи. Во-первых, вы, Паррет. Действительно ли вы хотите и можете работать со Смитом?
Паррет попятился.
— Конечно, — опешил он, — никаких проблем. Я ничего против него не имею. Мне не очень нравится сама система, но я могу работать с кем угодно.
— А вы, Смит? Действительно ли вы хотите и можете работать с Парретом?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Куинси. — Я просто хочу делать то, за что мне платят. Это миссия, к которой я готовился всю свою жизнь. Если Картер будет работать со мной, я готов ответить ему тем же. — Он улыбнулся, не то, чтобы холодно, но Чет не уловил в его улыбке особой теплоты. Куинси подошел к Паррету и протянул ему руку. — Послушайте, — сказал он, — я готов взять назад свои слова о чуши, если вы возьмете назад свое замечание о моих орденах. Вы согласны?
Паррет пожал его руку, хотя друг на друга они не глядели.
— Согласен, — кивнул он.
— Я просто хочу, парни, чтобы вы поняли, — чеканил Чет, — что с этого момента вы связаны друг с другом, потому что между членами команды не будет никаких препирательств. Для вашего сведения, я впервые стал командиром группы. Напомню вам, что наше задание будет опасным, и хочу обратить ваше внимание на тот факт, что официально оно началось в тот день, когда вас отобрали в команду. И, наконец, я собираюсь попросить, чтобы вы помнили о наказании, которое ожидает того, кто не станет повиноваться прямым приказам во время исполнения опасной работы. Мне кажется, что-то там в законах говорилось о двадцати годах каторжных работ, — сухо закончил он.
Первый кризис Срочной Операции был успешно преодолен. Чет не думал, что хороший лидер осуществляет свою власть лучше всего, используя служебное положение. Но он хорошо знал, что власть, данная ему директором Агентства от лица президента, была нужна для того, чтобы гарантировать успех любой задачи, которую ему поручат. Странно, что его до сих пор не ввели в должность, но Чет понял, что должен сразу поставить себя, как лидера, и реагировал, как лидер. А Паррет и Смит приняли его командование.
Чет понимал, что недостаток подробной информации вызывает у людей тревогу, поэтому решил, что больше не будет ничего говорить о предстоящем задании, пока им не сообщат больше информации. Так что до обеда они просто болтали, рассказывали о себе и о своей жизни в Агентстве, но не упоминали ни русских, ни Венеру.
Они уже заканчивали еду, когда получили вызов. Им предписывалось немедленно прибыть в конференц-зал «Скалы». Картер и Куинси тут же вскочили на ноги, готовые следовать за посыльным. Чет демонстративно допил стакан молока, вытер губы и аккуратно положил на стол салфетку. Затем встал и присоединился к своей команде уже за дверью.
— Готовы, господа? — спросил он.
Это помогло успокоить их, так что по коридорам они шли, а не бежали. Шли они небрежной походкой, как любой человек, скрывающий свое волнение, так что посыльному пришлось даже не раз замедлять шаг, чтобы они не отстали.
Директор Кертис ждал их на своем месте во главе стола. Справа от него сидели капитан Борг и еще один офицер со знаками различия коммандера. Перед коммандером стоял пантограф с заправленным в него листом бумаги. Любой документ мог быть спроектирован им на телестене. «Скала» представил его, это оказался коммандер Пат Брэдли. Космонавты заняли свои места по левую сторону стола, Чет сел ближе всех к директору.
— Коммандер Брэдли сообщит вам справочные материалы по Срочной Операции, — отрекомендовал «Скала».
Коммандер нервно покашливал и вертел в руках карандаш. По бледности его лица и плохой выправке Чет заключил, что он был референтом.
— Господа, — начал коммандер, — боюсь, что часть материалов уже вам известна, но мне кажется, нужно начать с самого начала.
На стене-экране появилось описание Солнечной системы, и коммандер стал перечислять орбиты планет и их данные, пока директор многозначительно не кашлянул.
— Ах, да, — спохватился Брэдли, — сближение Венеры с Землей — именно это собрало нас здесь. Через сорок три дня Земля и Венера целых девяносто дней будут находиться на самом близком расстоянии друг от друга. Поэтому, если мы начнем Операцию через сорок два дня, то «Маринер» достигнет Венеры на день раньше максимального сближения и должен будет пролететь лишнее расстояние. Если же начнем через сорок четыре дня, но упустим целый день сближения. Итак, сорок три дня — наилучший срок. Конечно, несколько дней плюс-минус не станут фатальными для наших планов, но почему бы не сделать все правильно? Конечно, господа, если мы пропустим этот запуск, то Венера будет вне нашей досягаемости целых девятнадцать месяцев. Это долгий срок.