Сражение на Венере (сборник)
Шрифт:
Оба космонавта почувствовали, как по лицу разливается румянец благодарности за комплимент, но никто не издал ни звука.
Кертис обратился к капитану Боргу.
— Ваши записи, — сказал он, — подтверждают версию русских. Мистер Уайт может расшифровать русскую систему записей с точностью и быстротой, какой позавидовала бы и Москва. Вот ответ, переданный автоматической станцией, находящейся где-то в южном полушарии Венеры.
Он сделал паузу. Световые блики на мгновение вспыхнули на его голове, когда он повернулся направо и налево, оглядывая сидящих за столом девятерых человек.
— А теперь, мистер Уайт, пожалуйста, сообщите нам краткие сведения того, что нам было известно, помимо этого сообщения, о климате на поверхности Венеры.
Седой мужчина в костюме снова откашлялся, облизнул губы и уставился на полированную крышку стола, будто читал написанное на ней сообщение, хотя перед ним не лежало никаких бумаг:
— Данные, собранные такими уважаемыми учеными, как Дейнхофф, Экк, Липпинкотт, Саган, Мороз, Минц — я мог бы продолжать этот список… Это люди представляют разные страны, плюс информация, собранная нашими «Маринерами» с пятого по восьмой, а также русскими «Венерами» с четвертой по седьмую, не приводят нас к единодушному ответу. То есть, различные исследования, включающие микроволны, радары и зонды приводят к совершенно различным результатам. Однако, все же они не отличаются уж настолько разительно. Все методы исследования до настоящего времени показывали температуру поверхности Венеры примерно от четырехсот до семисот градусов. Скорее всего, там происходят многочисленные пыльные бури и…
Кертис поднял руку, и Уайт замолчал, словно щелкнули выключателем.
— Я думаю, в нашей нынешней беседе мы можем ограничиться лишь рассмотрением температуры. Погодные условия, состав атмосферы и степень влажности могут быть подробно рассмотрены позже, — заметил Кертис, — но сейчас давайте остановимся на температуре. В этой комнате есть люди, которые испытали температуру выше четырехсот градусов. Если они при этом защищены какой-нибудь системой жизнеобеспечения, например, скафандром или механическим устройством, то вполне можно допустить, что человек может жить и работать при такой высокой температуре. Но русские утверждают, что такое жизнеобеспечение на Венере не требуется, потому что их зонд приземлился и обнаружил, что там не жарче, чем в окружающей нас пустыне летом. Господа, я бы хотел, чтобы вы высказались о вероятности такого заявления. Только, пожалуйста, покороче, в двух-трех предложениях. Мистер Уайт?
Седой откашлялся и опять нервно облизал губы.
— Мне трудно в это поверить, — сказал он.
— Было бы лучше, если бы вы заняли какую-то определенную позицию, — нахмурился Кертис. — Позже, при необходимости, вы можете изменить свое мнение, но что вы думаете прямо сейчас?
— Я этому не верю, — низким голосом произнес Уайт.
— Генерал Слэйтер?
— Отрицательно.
— Адмирал Лоутон?
— Все говорят «горячо», одни русские заявляют «прохладно». Я соглашусь с большинством. Флот отвечает «ниет». — Он улыбнулся своей шутке, но его никто не поддержал.
— Генерал Фарсонс?
— Это трюк! Не знаю, что они задумали, но они пытаются продать нам кучу чепухи. Конечно, я этому не верю!
— А теперь, пожалуйста, капитан Борг, — обратился Кертис к другой стороне стола.
— На том основании, что это противоречит всему, что мы изучили, а также потому, что я никогда не доверял советским методам заявлений пост-фактум, у меня нет веры в их последнее утверждение.
— Холмс?
— Ну, с научной точки зрения, я полагаю, что нашей обязанностью является не верить чему-либо, пока нам не предоставили для этого достаточно серьезных оснований. Мы ведь не полагаем на пустом месте, что дважды два равняется четырем. Мы проверяем это уравнение, видим его истинность, и только поэтому ему верим. Это то же самое, если кто-то даст мне камень и заявит, что это золотоносная руда. Я…
— Холмс! — рявкнул Кертис, и Джим тут же прервал свои рассуждения.
— У меня нет причин верить последнему заявлению русских, сэр, — подытожил он.
— Ломбарди?
— Нет, сэр. Я не согласен с ним.
— Мэйли?
— Никакой веры им, сэр.
— А вы, Дункан?
Чет нахмурился. Он боролся со своей совестью. Он чувствовал, что мог бы согласиться со всеми, чтобы завершить эту часть совещания, а затем высказать свое частное мнение, когда будет расширенное обсуждение. Но он знал, что «Скала» не просто так проводит эту встречу. Весь тон беседы был установлен таким образом, чтобы раскрыть внутренние суждения каждого из присутствующих. Чет чувствовал себя здесь неловко. За столом было много вышестоящих чинов, и младшему офицеру не так уж легко встать в прямую оппозицию.
— Откровенно говоря, сэр, — промолвил он, наконец, — сначала я был склонен не поверить их истории, но я ни о чем больше не думал с тех пор, как услышал эти новости, и если бы я должен был принять поспешное решение прямо сейчас… я бы принял русскую версию.
Наступила секундная тишина, затем генерал Форсонс громко фыркнул.
— Ерунда! — отрезал он.
— Генерал Фарсонс, — спокойно обратился к нему Кертис. — Я хотел услышал девять разных мнений. Если бы я хотел услышать только ваше, то так бы и сказал.
Генерал Слэйтер повернулся к Чету.
— Вы, очевидно, не согласны с мыслями своего молодого коллеги, — наставительно произнес он, указывая на Джима Холмса, — который полагает, что мы можем верить только тому, чему нам были предъявлены доказательства.
— Не совсем так, сэр, — ответил Чет. — Например, у меня никогда не было твердых доказательств, что моя мать родила меня, но я верю этому.
Генерал Фарсонс с трудом подавил еще одно фырканье. Чет понял, что у него не совсем получилось высказать то, что он хотел. Это было трудно облечь в слова, и он попытался еще раз.
— Я хочу сказать, что есть некоторые вещи, которые мы склонны принимать на веру без доказательств. Конечно, если позже будет доказано, что они неверны, то вы отказываетесь от них. Я лично записывал эти сигналы. И я знаю, что они шли из южного полушария Венеры. Никто, с кем я говорил, не сомневался, что это русские сигналы. И хотя моя первая реакция была отрицательной, я не могу заставить себя поверить, что Советы могли совершить попытку такого громадного международного обмана, который мог быть разоблачен так быстро. Возможно, они получили искаженные данные, но они им верят.
— Меня смущает вопрос, — заметил Дуг Мэйли, — зачем русские так стремятся доказать, что Венера пригодна для жизни? Неважно, верят ли они тому, что говорят, или знают, что это ложь, но почему они раздувают эту проблему, которую все же можно проверить?
— Мы контролировали все русские радиопередачи со времени опубликования этого заявления, — ответил ему высоким голосом мистер Уайт. — И мы обнаружили, что значительный акцент делается на азиатские страны. Они привлекают к себе их жителей, как Христофор Колумб нашего времени. Они говорят им: «Вы бедные, голодные люди, живущие в перенаселенных странах. Ваши русские друзья нашли заполненные рисом небеса для миллионов ваших жителей. Американские капиталисты не хотят, чтобы они были у вас. Они хотят эксплуатировать их ради своей эгоистической выгоды, поэтому отрицают, что там можно жить. Но с вашей помощью мы откроем их для людей, которым они принадлежат по закону. Присоединяйтесь к нам в этом могучем усилии, и вы разделите вместе с нами Коммунистическую Венеру». Ясно одно. Они используют это заявление для того, чтобы вовлечь миллиард азиатов в свою сферу влияния.