Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Новые конечности отрастают вместо расплавленных. На серой кальмаровой плоти распахиваются новые пасти и с воплями закрываются. Некоторые заливает лава, из других выплёскивается рвота.
Людольд спотыкается, когда под его весом начинает оседать скала; Гримальд рукой в латной перчатке хватает его за ворот золотого доспеха и оттаскивает от пропасти.
— “Громовые ястребы” в пути, — ворчит Брат меча, спасая повелителя.
— Тварь ещё жива, — предупреждает верховный маршал.
Гримальд
— Пока жива.
Они открывают огонь. Грохот болтеров эхом отлетает от стен, когда имперцы стреляют в расплавленные камни — несколько десятков истекающих кровью выживших сестёр и чёрных рыцарей стоят среди сотен трупов.
Умирающий демон не обращает внимания на все их усилия. Подводная головоногая тварь молотит бесчисленными извивающимися щупальцами. Вопя в брызгах магмы, она проявляет свою подлинную сущность — аватара боли. У неё нет чёткой формы, и взгляд смертного не может постичь, что она такое. Она — это пойманные чудовищем из мифов человеческие души. Она раздувается и пульсирует, страдая от тысяч разрывных снарядов, которые впиваются в её плоть.
Болты взрываются в ней, расплёскивая лаву вместо крови и плоти. А тварь начинает ползти вверх. Мучительно метр за метром создание из камня и расплавленного шлака ползёт по стенам пещеры, выискивая выживших букашек, которые мучают его, потоком булавочных уколов. Имперцы чувствуют ненависть демона, словно ветер на лицах. Он презирает их за грех жизни. Его ненависти хватает, чтобы поддерживать существование даже после таких повреждений.
Тварь не добирается до них. Она останавливается возле поддерживающих свод пещеры колонн. Обвивает их. Сжимает их. Ломает их.
Крушит их. Одну за другой, монстр прокладывает себе путь, разрывая колонну за колонной, в гневе обрушивая пещеру.
Ничто в материальном мире не может игнорировать раны вечно. Когда начинают рушиться скалы, вопли существа сменяет жалобный вой. Священная сфера и разрывные раны от бесчисленных болтов отняли последние силы. Оно крутится на очередной колонне — извивающиеся щупальца никак не могут зацепиться. Дёргаясь и кувыркаясь, тварь летит вниз в каменном дожде. Обломки скал падают на пол пещеры и остатки моста, поднимая пыль.
Рыцари и сёстры окружают упавший ужас и казнят его клинками и пламенем. Монстр слабо отбивается, но не может никого убить. Он обваливается внутрь себя, распадается и отравляет воздух зловонными парами из рваных ран.
Никогда после победы не наступает тишина. Поле битвы оглашают крики умирающих и рёв пламени горящих танков. Здесь под землёй тишину прерывает грохот падающих камней и низкий гул дрожащей земли.
Первые десантно-штурмовые корабли вылетают из небесных туннелей. Снизу на свод пещеры смотрят рыцари и воительницы, молясь за “Громовые ястребы”, которые лавируют среди резко падающих горных пород. Сталактиты проливаются потоком земляных копий. Объятые огнём крутящиеся остовы сбитых кораблей разбиваются вместе со смертоносным каменным ливнем.
Неожиданно
— Украсть оружие капеллана, — рычит воин-жрец, — один из самых тяжких грехов.
Лёжа на земле Гримальд смотрит на реклюзиарха. Брат меча почти поддаётся порыву вскочить на ноги и наброситься на нападавшего. Но сдержанность одерживает победу посреди каменного шторма.
— Я думал, что вы погибли.
Мордред не отвечает. Он протягивает руку и ждёт с безумным спокойствием, пока вокруг рушится мир
— Это всё? — спросил Экене. Все Львы смотрели на меня.
— Так закончилась битва.
— Значит, вы получили ухмыляющийся череп за доблесть.
Я и сам не знал ответ. Мордред всегда игнорировал мой вопрос о причине, считая его бессмысленным. В таких случаях он говорил: “Важен результат, а не решения, принятые для его достижения”.
— Я был одним из тех, кто удержал ворота. Я первым почувствовал, что Винкул изменился и действовал вместе с Мордредом. Я защищал сеньора оружием капеллана и удержал его на краю пропасти.
— Эти деяния великолепно смотрятся в свитках почёта, — заметил Дубаку. Вожак прайда не глуп. Он же мог сказать, что я что-то скрываю. — Но я чувствую, что это не всё.
— Не всё, — согласился я. — Ничего драматичного или героического. Только любопытство, от которого я так и не сумел избавиться.
Осталось всего два десантно-штурмовых корабля..
Первый поднимается под градом камней на пронзительно воющих протестующих двигателях. Секунду спустя он отрывается от обваливающейся земли, с лязгом убирает шасси и взрывается в яркой вспышке прометия. Челнок раздавила упавшая колонна и его обломки продолжают подёргиваться — похоже на судороги убитого животного — даже когда двигатели уже затихли.
Последний “Громовой ястреб” выпускает вихревые реактивные струи, от которых обжигает лёгкие, и начинает взлетать. Последние рыцари бегут и прыгают на погрузочную рампу, поднятую ожидавшими их братьями.
— В космос, — приказывает Людольд, он тяжело дышит и прислоняется спиной к стене грузового отсека. — Доставь нас в космос, Артарион.
Пилот подтверждает получение приказа и начинает набирать высоту.
— Гримальд, — верховный маршал стоит рядом с Мордредом, и его обветренное лицо резко контрастирует с посмертной маской капеллана.
— Сир.
— Ты последний из рыцарей в красных плащах.